Инсект беспокойно заворочался на своем ложе. Казалось, противоречивые эмоции Антона держат его, как на привязи.

«Мысль может все… — холодно изрек он, окинув напряженную фигуру юноши тусклым взглядом. — Когда твоя цивилизация состарится, как наша, вы тоже научитесь думать, превращать в энергию желания разума. Скажи, в чем ты пытаешься нас обвинить? — впервые за время этой ирреальной беседы в мнемоническом голосе инсекта прорвались гневные нотки. — Я вижу твои мысли так же ясно, как ты — мое старое тело, — отрезал он. — И я больше ничего не скажу тебе, кроме того, что мы не повинны в катастрофе твоего корабля. Энтрифаги, которых ты называешь в своем воображении „черными опахалами“, жили в этой Вселенной за миллиарды лет до того, как твои предки построили первый космический корабль. Космос изначально принадлежит им и еще десятку разновидностей подобных древних организмов, а все остальные — лишь гости на просторах бесконечности. Мои предки сумели постичь это, и Вселенная открылась для нас. Мы смогли построить то, что ты называешь Сферой Дайсона, но, в конце концов, пришли другие древние и стерли этот мир… Вселенная намного шире твоего узколобого восприятия, детеныш… Никто не повинен в гибели твоего корабля, а в остальном — разбирайся сам… Если ты в состоянии что-то понять и изменить, то Вселенная когда-нибудь откроется и твоей расе…»

Инсект повернулся и, выпутавшись из груды тряпья, сгорбившись, пошел в сторону озера.

Антон не знал, почему у него сложилась твердая уверенность в том, что он — последний представитель того народа, который когда-то владел звездами. Он просто знал это. Те, кто жил наверху, были другими, — как молодой побег, чудом пробившийся из гниющей сердцевины старого, поваленного бурей дерева… Теперь они стали во много крат ближе и понятнее ему.

Он сел на скользкие плиты набережной и долго чиркал отсыревшей зажигалкой, пока робкое голубое пламя не задрожало, на миг осветив его бледное лицо. Прикурив, Антон посмотрел вокруг.

И опять мир медленно вращался в его сознании, смещая свои приоритеты и моральные ценности.

Его учили ненавидеть. Если бы он родился на Деметре, то, возможно, все сложилось бы иначе. Струя напалма стерла бы это место, и история вновь и вновь повторяла бы сама себя, уходя по бесконечной спирали событий в ту бездну, где нет ни правых, ни виноватых сторон.

Он смотрел вокруг и видел не жуткое логово своих извечных врагов, а монумент угасшему народу. Те, кто обитал тут на протяжении сотен лет, все же были жестоки. Они, отдавшись созерцанию вечности, погрязли в равнодушии к своим же отпрыскам, что скитались по поверхности планеты…

Он вдруг с горечью осознал, что спуск сюда не дал ему ничего, кроме новых загадок.

Отбросив окурок, Антон встал и решительно пошел назад

Он хотел жить, а этим местом безраздельно владела смерть…

* * *

Вертолет «Кобра Ф-111» шел по широкой дуге, вспарывая лопастями душный вечерний воздух.

Внизу, освещенные закатным заревом, лежали руины древнего города инсектов.

Андрей Шевцов, пристроившийся около приборов, сразу за креслом пилота, оторвал взгляд от мерцающего зеленого экрана и отрицательно покачал головой.

— Пусто… и здесь пусто, фрайг их всех побери!.. — сквозь рев моторов донеслось до Дугласа, который, сидя в кресле напротив, тоже следил за показаниями мониторов.

Грузовой отсек вертолета был заполнен различными приборами обнаружения, наспех закрепленными в самых, казалось бы, неподходящих для этого местах. Сквозь открытую дверь наружу торчали не пулеметные стволы, а объективы видеокамер и какие-то датчики, укрепленные на длинных штангах. Кроме Шевцова и Дугласа, в отсеке находились еще трое — один оператор и двое десантников, которые, несмотря на шум и болтанку, умудрились задремать, откинув головы на сваленные в хвостовой части тюки.

Дуглас тронул Шевцова за плечо.

— Надо поворачивать! — прокричал он на ухо Андрею, сделав выразительный жест рукой в ту сторону, куда тянулась по пыльной равнине армия инсектов.

— Хорошо! — Андрей и сам начинал понимать всю тщетность их попыток докопаться до какой-то истины за несколько дней до конца. Слишком поздно… Слишком…

Он приподнялся, заглядывая через плечо пилота на приборную панель. Как он и думал, горючего уже оставалось в обрез — только-только дотянуть до Города.

— Разворачивайся! — прокричал он. — Домой!

Пилот кивнул машинально, одной рукой поправив солнцезащитные очки. Машину здорово трясло. Казалось, в наспех отремонтированном вертолете вибрирует каждый болт, а изношенный двигатель готов разорваться от чрезмерных для такого дряхлого агрегата усилий.

За спиной Шевцова, на мониторе, среди темно-зеленого фона вдруг вспыхнуло и поползло от среза к центру яркое салатовое пятно тепловой аномалии, но, отвлекшись, он не увидел его, продолжая наблюдать, как пилот положил машину в вираж, и внизу панорама руин вдруг резко качнулась и стала стремительно уходить вбок.

Не видел он и маленьких фигурок инсектов, что внезапно появились из-под прикрытия провалившегося вовнутрь себя древнего куполообразного сооружения, расположенного на самом краю руин.

Одна из фигурок вдруг припала к земле, и в темнеющие небеса от того места рванулось пламя выпущенного из ручной установки реактивного снаряда.

В следующий момент вертолет окутался бурым облаком взрыва и, заваливаясь набок, нырнул в резкое и короткое пике.

* * *

Выбравшись из оплывшего от времени провала, Антон в изнеможении добрел до древнего бассейна, наполовину наполненного теплой дождевой водой, и долго плескался, пытаясь ногтями содрать прилипшую к телу вонь подземелья.

Он нашел их. И что теперь?

Что он должен делать дальше?

Надежда, в которую он почему-то вцепился мертвой хваткой обреченного, истаяла, как дым. Он не нашел богов, лишь призрак — странный и непонятный его разуму отголосок древнего величия инсектоидной расы.

Был ли от этого хоть какой-нибудь толк?

Усевшись на теплый, потрескавшийся парапет, Антон хмуро огляделся вокруг. На древний город наползали длинные вечерние тени. Горячечный шар солнца стекал за горизонт.

Этот мир принадлежал ему. Он был его частицей, но через несколько дней всему придет конец… Думать об этом было невыносимо.

Понимал ли он значение увиденного внизу? Наверное — да. Инсекты были очень древней расой, прошедшей свой путь от величия к полной деградации… Когда-то они владели Галактикой, а теперь медленно угасали тут, на Деметре.

С точки зрения ксенолога, это откровение не имело цены, но Антон, обессиленно глядевший в землю, сидя на растрескавшемся парапете бассейна, был чужд этому восторгу. Он, как и поколения колонистов Деметры, страстно хотел жить. Он думал о Дане, о Городе, о своем будущем и не находил никакого выхода. Упрямое подсознание нашептывало, что ему не по силам разорвать сложившийся за столетия порочный круг войны, для этого не было ни времени, ни средств, ни приемлемых способов.