Нога Антона ступила на плиты набережной, и он невольно вздрогнул, услышав характерный хруст. Взглянув себе под ноги, он понял, что наступил на пустой хитиновый панцирь.

Он задыхался в прелом мареве испарений, тошнотворный запах терзал его обоняние. Пройдя между подиумов, Антон наконец увидел, что конденсирующийся у стен туман скрывал от него.

Сквозь зыбкий сумрак Антон различил очертания каких-то агрегатов, от которых его отделяло всего несколько шагов. Странные, с точки зрения человека, формы, фрагменты которых то и дело возникали между бьющих от пола молочно-белых струй, пробудили в нем унявшуюся было дрожь… Тускло и влажно поблескивал не подверженный коррозии сплав, огромные конечности, окутанные шлейфами пара, походили на многократно увеличенные паучьи лапы…

Антон, пересилив подсознательный страх, шагнул вперед.

Перед ним были машины инсектов. Огромные биомеханические конструкции, навек застывшие у стен и давным-давно потерявшие свой изначальный смысл и предназначение. «Почти совсем как в Городе…» — невольно подумал он, поразившись тому, как схожи между собой признаки деградации, пусть даже речь идет о двух совершенно различных по образу мышления и технологиям расах.

Забыв о времени и цели своего похода, Антон как зачарованный смотрел на эти окаменевшие от веками отлагавшихся на них солей артефакты. В каждой машине, в каждом сочленении биомеханических конструкций угадывалась нечеловеческая мысль. Однако среди насекомоподобных механизмов он видел и нечто, что диссонировало с общим фоном этой безмолвной и неподвижной выставки.

Центром аномальных конструкций являлась исполинских размеров сфера, выполненная из прозрачного материала. Поначалу Антон не понял ее предназначения. Внутри сферы находился какой-то источник света, и он подумал, что это какая-то забавная дань гигантомании, но, подойдя ближе, понял, что был в корне не прав.

Антон родился на борту космического корабля, и пусть Деметра внесла огромную лепту в его воспитание, но потомок технократического общества, с детских лет наблюдавший планеты и звезды, не мог ошибиться. Источником света, заключенным внутри огромной сферы, была звезда.

Он смотрел на модель. Исполинский, прозрачный глобус не менее исполинского мира. Если он не был родиной инсектов, то явно был творением их рук. На внутренней поверхности сферы ясно просматривались очертания рельефа, и Антон догадался, что модель специально была изготовлена прозрачной, потому что как иначе можно было разглядеть этот мир стороннему наблюдателю?

Сфера Дайсона… — это определение всплыло из глубин подсознания. Когда-то давным-давно, в другой жизни, на борту картографического крейсера «Терра» он учил теорию этих искусственных конструкций, которые можно было выстроить вокруг звезд.

Неужели инсекты в своем прошлом осуществили столь грандиозный инженерный проект? — с некоторой долей растерянности подумал он, не в силах оторвать взгляд от тусклой сферы, внутри которой застыл красный шарик умирающей звезды. Или это всего лишь модель, дерзкий замысел давно почившего инженерного гения?

…За его спиной раздался тихий шорох.

Антон резко обернулся, мгновенно очнувшись от грез.

Звук, похожий на шелест скомканного листа бумаги, исходил со стороны одного из подиумов.

Антон сделал несколько шагов в том направлении, чувствуя, как осклизлые плиты набережной неприятным теплом щекочут босые ноги.

Действительно, куча тряпья на ближайшем возвышении слабо шевелилась. Превозмогая отвращение, он подошел ближе и заглянул внутрь импровизированного ложа.

В коконе из смятой ткани сидел, слегка покачиваясь на высохших от старости ногах, дряхлый инсект. Его большие фасетчатые глаза смотрели на Антона и в то же время — в никуда.

«Зачем ты здесь, существо?»

Антон не испугался, когда услышал в своей голове знакомые скрежещущие звуки, словно бы вырванные из травматической памяти его детства.

Он спокойно взглянул на это дряхлое создание, собираясь с мыслями для ответа.

«МНЕ НУЖЕН ЗЕРГ, — как можно внятнее подумал он. — Я ПРИШЕЛ К НЕМУ».

Инсект некоторое время молчал, покачиваясь на хилых ногах, словно под дуновениями неощутимого ветра.

«Зерг ушел…» — спустя вечность пришел, наконец, его ответ.

«ОН УМЕР?»

Антону показалось, что побуревшие от времени жвала насекомоподобного существа исказила саркастическая усмешка.

«Ты глуп. Мы не умираем. Мысль вечна, как и Вселенная… Зачем ты пришел сюда?»

От повторения этого вопроса мороз продрал по коже Антона.

Он пришел сюда, чтобы судить, и, казалось, дряхлый инсект понял это. Антону почудилось, что хитиновые покровы инсекта трясутся от сдерживаемого неслышного хохота.

Как слепой котенок может судить о бесконечности Вселенной?

Их диалог не был разговором в буквальном смысле этого слова, обмен мыслями походил на неторопливый танец теней.

Он ошибался, применяя к ним человеческие мерки.

Психология инсектов лежала в иной плоскости бытия. Те, кто населял эту пещеру, были выходцами из той самой Сферы Дайсона, модель которой тускло светилась за спиной Антона. Все события, что туманными клочьями откровений проносились в воспаленном мозгу человека, завершились так давно, что ему трудно было осознать лежащую между ними и сегодняшним днем бездну.

Инсект не пытался что-либо скрыть. Скорее, Антон просто не понимал половины того, что несли в себе мысленные образы. Он пришел сюда не за тем, чтобы слушать исторические исповеди, но слушал, краешком сознания понимая, что он — первый и последний, кто слышит это…

Он помнил тех двух инсектоидных существ, что стояли у столба суспензорного поля и спокойно совещались между собой, решая его судьбу. Между ними и теми, кто населял материк, лежала пропасть, возможно, еще более глубокая, чем между ним самим и этим старцем.

«Мы — те, кто думает, — пояснил дряхлый инсект. — Они те, кто отказался от вечности. Скитаться наверху, теряясь в замкнутом круге двадцатилетних циклов, — это их выбор. Мы две оборотные стороны одного целого, которые никогда не видят друг друга…

Это ваша война, человек, и мы, родившиеся мудрыми, не имеем к ней отношения. Ты не сможешь судить нас, а мы не хотим знать тебя. Твоя дорога ведет к смерти, а наша уходит в вечность».

Инсект внезапно замолк. Его взгляд опять стал тусклым и бездумным. Антон собирался уйти, и в этот момент одна мысль, не дававшая ему покоя, непроизвольно вырвалась на поверхность сознания.

Инсект вздрогнул, вновь подняв дрожащую голову.

«Мы не путешествуем в космосе? И у нас нет космических кораблей. Все, что ты видел, — это только сила мысли, фантомы нашего сознания, которые ходят там, куда их пошлет наша воля…»

«Фантомы?! — Антон едва не рассмеялся, зло и сухо. — Фантом не может быть одет в скафандр… Фантомы не могли перенести находящегося в обморочном состоянии мальчика от столба суспензорного поля в загерметизированный аварийный шлюз, который вел на уцелевшие палубы „Терры“…»