- Спасибо, Прошка. Обязательно так и сделаю.

Пора уже записывать его цветистые фразы.

Мы уже почти подошли к аптеке, когда мальчишка вдруг сказал:

- Это хорошо, что вы к Никите Мартыновичу ходите. Грустно ему видать одному.

- Конечно, грустно. Человеку одному быть нельзя, - согласилась я с Прошкой. – Мы будем его часто навещать.

- Он, наверное, постоянно доченьку свою вспоминает, - парнишка грустно посмотрел на меня. – Саша хорошая была. Добрая, будто ангел небесный!

- Ты знал ее? – с любопытством поинтересовалась я.

- Ее все знали. Саша беднякам помогала, – Прошка забежал вперед и остановился. – А еще она красивая была! Волосы как лен, а глаза словно небо синие!

- Жалко очень ее. Несправедливо когда хорошие люди умирают.

Он оглянулся и, прижавшись к моему боку, зашептал:

- Дык Саша не просто померла! Убили ее!

- Как это убили? Никита Мартынович сказал, что ее карета раздавила, - почему-то тоже зашептала я. – Откуда ты это взял?

- Все об этом говорили! Знаете, чья ее карета раздавила? Ни в жисть не догадаетесь! – мальчишка несколько раз моргнул широко распахнутыми глазами.

- Чья?

- Жлобина Бориски! – выпалил Прошка и замер в ожидании моей реакции. – Ага!

- Сашу переехала карета Бориса Жлобина? – я обалдела от такой новости. – Может, случайно вышло?

- Случайно да не случайно! – хмыкнул он. – Жлобинский сынок проходу ей не давал! А Саша ему отворот-поворот! Вот он и осерчал!

Я, конечно, все могла понять, но раздавить каретой отказавшую тебе женщину - это как-то слишком.

- На сплетни похоже. И что же его в тюрьму не посадили?

- Это рано утром случилось. Саша за молоком шла, а Борька от цыган ехал! Тогда они в «Яру» песни свои распевали! – горячо заговорил Прошка. – Никто не видел, что случилось, а он сказал, что дочка аптекаря сама под колеса бросилась!

- Так, может, задумалась она? Вышла на дорогу… - начала предполагать я, но мальчишка не дал мне развить мысль.

- Никто не видел, а я видел!

- Что ты видел?!

- Я Сашу ждал на той стороне улицы, - он кивнул на булочную. – Тамочки. Медку украл майского, хотел ее угостить. Смотрю, экипаж несется, а рядом с конюхом Жлобинский сынок сидит! Морда красная, в вожжи вцепился и правит! Нажрался он в «Яру»! Увидел Сашу и понесся на нее, окаянный! Потом спрыгнул на землю и оглянулся. Я еле успел за углом спрятаться!

- Что ж ты не сказал никому? - у меня даже во рту пересохло.

- Кому, Еленочка Федоровна? Кто мне поверит? А потом чего? В бега? – Прошка удивленно взглянул на меня. – И меня бы угробил Жлобин!

Действительно, чего это я? Какой из мальчишки-служки свидетель? М-да, дела…

- Только я вам по секрету большому это рассказал! – предупредил Прошка. – Не говорите никому!

- Не скажу. Не бойся… - вот тебе и Жлобины… Убил девушку и живет как ни в чем ни бывало. Бздюлина от будильника! - Ты сам-то больше никому не говори. Понял?

Прошка закивал, и мы пошли дальше. Во мне просто кипела ярость, вот только сделать я ничего не могла. Но уж если мне представиться возможность, пусть готовится.

Интересно, Никита Мартынович подозревал Жлобина? Ведь наверняка аптекарь знал, что к его дочери пристает купеческий сын. Бедный старик! Как он живет с этим?

Он встретил нас радостно и сразу повел на кухню пить чай, где у печи суетилась приятная женщина с раскрасневшимся лицом. Взглянув на Прошку, старик удивленно ахнул:

- Какова красота! Дай угадаю? Тебя Елена Федоровна стригла?

- Да. Еленочка Федоровна, - важно ответил мальчишка, поглядывая на свежий хлеб, который только достали из печи. – Свои власа только ей доверяю теперича.

Мы с аптекарем засмеялись, и Прошка тоже широко улыбнулся.

- Вы меня краюшечкой не угостите? Уж больно пузо отзывается на ароматы.

Глава 39

После чая, Никита Мартынович повел меня в подсобное помещение, где показал ящик с пузырьками из темного стекла.

- Вот, я достал его из подпола. Бери, сколько тебе нужно.

Я не стала наглеть, да мне много и не надо было. Пяти флаконов вполне хватит.

- А еще я хочу поделиться с тобой маслами, - аптекарь подвел меня к старому буфету, в котором они стояли. – Выбирай.

- У вас найдется мерная ложка? – спросила я. – Будет достаточно совсем немного, чтобы добавить в базовое масло.

Он принес мне ложку и, открыв пузырьки, я принялась отмерять нужное мне количество. Миндальное, лимонное, эвкалиптовое, гвоздики и, конечно же, кедра.

- Благодарю вас, - я получала истинное удовольствие, вдыхая ароматы эфирных масел. – Вы даже не представляете, что делаете для меня!

- Видя, как светятся твои глаза, я понимаю как это важно для тебя, - улыбнулся Никита Мартынович. – Занимайся любимым делом, дорогая, и никого не слушай, чтобы тебе ни говорили.

- Есть тут кто-нибудь?! Помогите!

Неожиданно прозвучавший женский голос, казался испуганным. Аптекарь удивленно выглянул из подсобки, а потом быстро пошел в зал. Я тоже осторожно выглянула из-за шторки, предполагая, что кому-то срочно понадобилось какое-то лекарство.

- Принесите стул! Быстрее! – молодая девушка, по виду служанка, бросилась навстречу Никите Мартыновичу. – Я сбегаю за экипажем!

Мне было плохо видно, и я вышла из подсобки, чтобы посмотреть что произошло. Аптекарь усаживал на стул пожилую женщину в темном строгом платье, сжимающую в руке зонт с длинной ручкой. Она была бледна, а по плотно сжатым губам я догадалась, что она испытывает боль.

- Что случилось? – Никита Мартынович перевел взгляд с женщины на девушку. – Может, нужно какое-то лекарство?

- У госпожи что-то с ногой! Мы вышли на прогулку, и возле вашей аптеки ее каблук попал между камнями! – служанка чуть ли не плакала, поглядывая на свою хозяйку. – Я найму экипаж, чтобы отвезти ее домой!

- Шевелись! – процедила женщина, бросив на нее злой взгляд, и мне он показался ужасно знакомым. Не глядя на аптекаря, она попросила:

- Принесите мне воды.

Девушка выскочила из аптеки, а Никита Мартынович пошел на кухню за водой для неожиданной посетительницы.

- Ах, какая неприятность! – прошептала незнакомка, приподнимая подол платья. – Какой идиот делал эти туфли?!

- Вы