Кэролайн вышла в коридор. Снизу, от входной двери, доносились голоса отца и дворецкого. Она поспешно развернула листок и прочла послание. Энтони чувствует себя хорошо – и все. Кэролайн сложила записку и сунула в карман.

Джеймс был предельно краток – ничего лишнего. Снова почувствовав щемящую боль в груди, она улыбнулась через силу и спустилась вниз.

– Здравствуй, отец.

– Здравствуй, дочь. Анна и Чарлз дома или вышли?

– Они в гостиной. Миссис Рот принесла чай.

Кэролайн поцеловала отца в щеку, а тот, как обычно, никаких эмоций не проявлял. Отец всегда был сдержан. Даже когда умерла мама, он почти ничего не сказал.

Мама разочаровала его, потому что не смогла родить здорового сына. Она произвела на свет еще двух младенцев, но оба мальчика родились мертвыми. И теперь, когда отец глядел на нее, она чувствовала его огорчение – видела это в его взгляде. Отец всегда считал женщин бездумными созданиями, на которых можно смотреть, но слушать которых не следовало. И он с ней почти не разговаривал. Возможно, именно такое пренебрежение заставляло Кэролайн так охотно выражать свои мысли на бумаге.

Отец вытащил золотые часы из нагрудного кармана и открыл их со щелчком.

– У меня всего час времени, а потом я должен ехать.

– Ты уедешь так скоро? – Кэролайн старалась скрыть свое разочарование.

– У меня встреча с премьер-министром Дизраэли.

Ей бы следовало знать, что отец дома не задержится. Работа для него всегда была важнее семьи, и это касалось даже мамы. К тому же женщины не заслуживали долгих разговоров – таково было мнение отца. Ей хотелось громко сказать ему, что он должен увидеть в ней не просто женщину, а человека со своим собственным мнением и разумными мыслями, но знала, что это было бы пустой тратой времени. Ее слова только рассердили бы отца. И тогда он точно выдал бы ее замуж в ближайшее же время.

– Тогда мы сядем пить чай прямо сейчас, – сказала она.

– Сколько можно ждать? – спросил Чарлз, постукивая пальцами по безупречно белой скатерти на обеденном столе.

Предполагалось, что обед начнется еще час назад. Кэролайн приказала кухарке приготовить несколько самых любимых блюд отца: черепаховый суп, нежную жареную говядину и овощи в сливочном соусе.

Покосившись на большие напольные часы в углу, Кэролайн повернулась к дворецкому и спросила:

– Перси, отец ничего не прислал по поводу своего опоздания?

– Нет, мисс.

– Тогда, пожалуйста, начинайте подавать.

Дворецкий кивнул и отдал приказание лакею.

Чарлз радостно улыбнулся и расстелил на коленях салфетку.

– Чудесно пахнет! – воскликнул он.

Кэролайн молча кивнула. Ароматы из кухни наполняли воздух.

Тут из коридора донеслись голоса, а затем в столовую вошел отец в сопровождении лорда Хамби.

– Извините за опоздание. Я привел с собой гостя. Хамби, вы, кажется, знакомы с моими племянником и племянницей, мистером Уоллесом и миссис Уоллес, а также с моей дочерью.

Лорд Хамби тут же уставился на грудь Кэролайн.

– Конечно, я знаю вашу дочь. Как всегда, приятно видеть вас, мисс Лоуренс.

Он смотрел на нее так, будто раздевал глазами, а ей хотелось его придушить. Чарлз встал, чтобы пожать руку лорду Хамби, и Кэролайн воспользовалась возможностью посмотреть отцу прямо в глаза. Но тот отвел взгляд.

Но почему он не хотел на нее смотреть? В комнате было довольно прохладно, но по спине Кэролайн поползли капельки пота. Ей очень хотелось встать и спросить отца, чего он хотел добиться, пригласив лорда Хамби к обеду. Но кажется, она знала ответ… Но как же он мог желать ее брака с этим презренным человеком? Он ведь наверняка знал, что граф – развратник. Неужели он думал, что она согласится на этот брак? Ни за что!

Около нее за столом было свободное место. Его и занял Хамби. При этом он как бы случайно погладил ее по руке. Кэролайн прикусила язык и бросила яростный взгляд на отца.

В середине обеда Хамби повернулся к ней.

– Дорогая, – его губы были влажными от слюны, – вы совсем ничего не едите. Пожалуйста, покушайте, вы же просто кожа да кости. – Насадив на вилку кусок говядины, граф отправил его в рот.

Кэролайн же отложила свою вилку.

– Я неважно себя чувствую, отец. – Она поднялась из-за стола. – Думаю, мне лучше уйти.

Хамби тотчас же поднялся на ноги. Взяв девушку за руку, проговорил:

– Надеюсь, завтра вы будете чувствовать себя лучше. Ваш отец снова пригласит меня к обеду. Не правда ли, Лоуренс?

– Да, – ответил тот, нахмурившись.

– Пожалуй, я пойду с тобой, если тебе нехорошо, – сказала Анна и тоже встала.

– Спасибо, Анна, но в этом нет необходимости.

Лорд Хамби поднес руку Кэролайн к толстым губам и смочил слюной косточки пальцев.

– До завтра, мисс Лоуренс.

Она молча кивнула и, не глядя на отца и не попрощавшись, вышла из комнаты.

Час спустя Кэролайн услышала тихий стук в дверь ее спальни и перестала мерить шагами комнату.

– Войдите! – крикнула она.

В комнату вошла Анна.

– Уже ушел этот паразит на теле человечества?

– Ты имеешь в виду Хамби? Он скоро уйдет. А пока что разговаривает в кабинете с твоим отцом. – Анна коснулась плеча кузины. – Ты думаешь, он пришел, чтобы просить твоей руки?

– Другой причины я не вижу. Как ты думаешь, отец меня ненавидит? Я никогда не выйду за Хамби. Я лучше уйду из дома и буду жить на улице.

– Зачем ты так говоришь, Каро? Конечно, лорд Хамби не красавец и немного староват, но он граф…

– Мне плевать на его титул! Я не выйду замуж за человека, который пристает к своим служанкам. Ни одна девушка из прислуги не чувствует себя в безопасности в его доме.

Кузина прижала палец к губам.

– Каро, откуда ты это знаешь?

– Просто знаю, и все. – Нельзя было говорить, что кузен миссис Рот служил в доме лорда Хамби. Отец никому не позволял сплетничать в его доме – даже домоправительнице. И не важно, правду она говорила или нет.

– Я этого не знала, Каро, клянусь. Я думала, тебе противна его внешность. Нужно сказать твоему отцу… – Анна прикусила палец. – А может, лучше Чарлз ему скажет?..

С улицы донесся конский топот, и Кэролайн подошла к окну. Лорд Хамби ковылял к своему экипажу. Расправив плечи, она решительно заявила:

– Я сама поговорю с отцом.

Кэролайн спустилась с лестницы и без стука распахнула дверь отцовского кабинета.

Он посмотрел на нее прищурившись.

– Дочь, я тебя ждал.