Бормоча проклятья, Джеймс открыл дверь. Перед ним стояла молоденькая женщина невысокого роста, и в руке она держала сложенный лист бумаги. «Неужели это по поводу Энтони? – промелькнуло у Джеймса. – Но что же он натворил?»

– Вы дворецкий? – спросила девица.

– Дорогуша, разве он выглядит как слуга? – Летиция весело рассмеялась.

Девушка внимательно оглядела Джеймса.

– Моя хозяйка велела передать эту записку только лорду Хантингтону. Это вы, сэр?

– Да! – кивнул Джеймс и посмотрел на красивую коляску, стоявшую позади экипажа Летиции.

Он протянул руку к листку, но девушка тотчас же прижала его к груди. Затем, не без колебаний, все же вручила маркизу послание и сказала:

– Моя хозяйка предложила использовать ее экипаж, чтобы доставить вас к ее дому.

– Кто твоя хозяйка? – спросила Летиция.

– Мне велено говорить только с самим лордом, – ответила служанка, расправив плечи.

Маркиз тем временем развернул записку.

«Джеймс,

Энтони ранен. Пожалуйста, приезжайте в дом моего отца как можно скорее!

Кэролайн».

Энтони… ранен? Сердце у Джеймса заколотилось. Сунув записку в карман, он быстро проговорил:

– Летиция, у меня срочное дело… – подтолкнув женщину к двери, он вышел вместе с ней и закрыл за собой дверь.

– Что случилось? От кого письмо? – Леди Рэндалл захлопала глазами.

От Кэролайн. И Энтони у нее. Но он решил об этом пока не думать. Сначала следовало убедиться, что брат еще жив. А уж потом он очень серьезно с ним поговорит…

Не отвечая Летиции, Джеймс затолкал ее в экипаж, затем бросился к коляске Кэролайн. Ее служанка хотела забраться на место рядом с кучером, но Джеймс ее остановил.

– Нет, я сам там сяду, а вы садитесь внутри.

Девушка смотрела на него в изумлении, и он добавил:

– Быстрее! Мне некогда с вами спорить. – Джеймс проворно забрался наверх и сел рядом с кучером.

Всего за несколько минут их экипаж преодолел короткое расстояние между Парк-лейн и конюшнями позади дома Кэролайн – на Гросвинор-сквер. Джеймс спрыгнул на булыжную мостовую и окинул взглядом узкую темную улицу. У въезда в нее остановился еще один экипаж, но не стал заезжать, стоял на углу. И похоже, что тот, кто сидел внутри, наблюдал за ним. Минуту спустя экипаж тронулся с места и укатил.

Черт побери, неужели это Летиция?! Нет, не может быть. Она не стала бы следить за ним. Но если все-таки стала… Впрочем, сейчас не время об этом думать. Следовало убедиться, что брат жив.

Кэролайн нервно расхаживала по коридору, борясь с желанием войти в комнату миссис Рот.

Внезапно открылась задняя дверь, и в коридоре появилась Мегги.

– Тебе удалось застать лорда Хантингтона?.. – в волнении спросила Кэролайн.

В следующее мгновение из-за спины горничной появилась высокая мужская фигура, загородившая широкими плечами почти весь проход, отчего коридор показался совсем узким. Выражение его глаз было напряженным, а лицо – бледным. Кэролайн хотелось подбежать к нему и сказать, что все будет хорошо, но давать такие обещания было слишком рано.

Джеймс приблизился к ней – и тут его взгляд остановился на кровавых пятнах на ее халате.

– О господи… – пробормотал он, и его слова прозвучали как молитва. – Что случилось? Где он?

Кэролайн указала на комнату.

– Им занимается доктор Тримбл. Он вам все объяснит.

Внезапно рука девушки как бы сама собой легла на плечо маркиза, и он, не говоря ни слова, легонько сжал ее. Кэролайн захотелось обнять Джеймса, хотелось успокоить его, но он тут же выпустил ее руку, повернулся и вошел в комнату, осторожно закрыв за собой дверь.

Кэролайн пыталась услышать, что говорили за дверью, но, увы, не могла разобрать слов.

А Мегги просила ее перейти на кухню.

– Мисс, пожалуйста, пойдемте… Я приготовлю вам чай с лавандой. Вы вот-вот в обморок упадете. Стоя тут, вы ничем не поможете бедному джентльмену.

– Наверное, не помогу, но все равно останусь здесь, – пробормотала Кэролайн. Ее охватило чувство беспомощности – точно такое же, как во время болезни матери. Хотелось что-то сделать, а она могла только ждать и молиться.

Наконец дверь отворилась, и из комнаты вышел Джеймс. Он оглядел ее с ног до головы, задержав взгляд на босых ступнях. Халат Кэролайн распахнулся, и стала видна тонкая хлопковая сорочка. Она быстро запахнула испачканные кровью полы и потуже затянула пояс. Покосившись на Мегги, Джеймс тихо спросил:

– Кэролайн, можем ли мы поговорить где-нибудь наедине?

– Да, конечно.

Они вошли в расположенную рядом прачечную, где было темно и пахло мылом и крахмалом. Джеймс зажег керосиновую лампу, осветившую комнату, но не темные углы.

– С Энтони все будет в порядке? – спросила Кэролайн.

– Так думает доктор Тримбл. Но следующие несколько дней покажут, нет ли заражения крови.

– Да, – прошептала девушка. – Надеюсь…

Маркиз снова окинул ее взглядом, и Кэролайн ужасно захотелось, чтобы он приласкал ее. Но время ли сейчас для этого?..

– Доктор Тримбл сказал, что он явился сюда уже раненый. – Джеймс вздохнул. – Мне очень жаль, Кэролайн. Не понимаю, почему ему пришло в голову прийти именно в ваш дом.

От нее не укрылся тайный смысл вопроса. Он хотел знать, нет ли у них с Энтони интимных отношений. Ей следовало бы рассердиться, но она понимала, чем вызвано такое предположение. Она и сама неоднократно спрашивала себя, почему Энтони пришел именно сюда, и не находила разумного ответа. Возможно, он боялся гнева брата.

Пожав плечами, Кэролайн ответила:

– Я тоже этого не понимаю. И очень удивляюсь…

– Он должен был понимать, какие последствия для вас, для вашей репутации будет иметь его поступок, – проворчал маркиз. – Появиться в вашем доме глубокой ночью… Скажите, можно ли доверять домоправительнице и горничной? Не любят ли они посплетничать?

– Ни одна из них не скажет ни слова, но…

– Что?

– Насчет кучера я не уверена. Фергюсон служил у отца еще тогда, когда я была совсем маленькой, и он очень предан ему.

– Я об этом позабочусь, – отозвался Джеймс, но в голосе его не было угрозы.

– Позаботитесь? Что это значит?

– Деньги могут заставить человека кое-что забыть. А как ваши кузены?

– Миссис Рот разбудила только меня. Я просила ее никого не беспокоить.

Джеймс молча кивнул и окинул взглядом комнату. Потом вдруг спросил:

– Значит, вы уверены, что у Энтони не было причин приходить сюда, к вам?