Кэролайн решительно покачала головой.

– Нет-нет, милорд. Вы должны отбросить подобные мысли. Возможно, мое поведение с вами дает вам повод что-то подозревать, но поверьте, у меня нет никакого опыта интимных отношений с мужчинами.

Маркиз хотел что-то сказать, но Кэролайн тут же добавила:

– Если мне позволено сделать предположение… Полагаю, Энтони не хотел, чтобы вы узнали о случившемся. Сначала он даже не хотел называть номер вашего дома на Парк-лейн, хотя был почти без сознания. Он не хотел вас огорчать, понимаете?

Джеймс едва заметно улыбнулся.

– Вы слишком хорошего мнения о нем. Он напился виски и… Впрочем, я понимаю. Когда я был очень молод, тоже наделал множество глупостей.

Кэролайн улыбнулась подобной откровенности, и это была первая ее настоящая улыбка с тех пор, как она узнала, что маркиз покидает Лондон.

– Возможно, я до сих пор глуп, – неожиданно добавил маркиз.

Тут он вдруг взял девушку за руку и большим пальцем провел по ее ладони. Кэролайн тут же охватил жар – ей ужасно захотелось дотронуться до него, хотелось коснуться его лица, на котором уже появилась едва заметная щетина. И еще хотелось спросить, не он ли послал тот анонимный букет из желтых роз, что был доставлен на прошлой неделе. Но аромат женских духов, исходивший от него, подействовал на нее так, будто ей в лицо плеснули ледяной водой.

Стараясь изобразить равнодушие, она высвободила руку и повернулась к двери.

Какое-то время Джеймс стоял неподвижно.

– Благодарю вас за все, что вы сделали, Кэролайн, – сказал он и направился к двери.

– Милорд… – Кэролайн окликнула его, когда он уже шел по полутемному коридору.

Он обернулся.

– Я слышала, вы скоро возвращаетесь в Трент-Холл, – тихо сказала девушка.

– Да. Когда Энтони сможет ехать.

– Вы дадите мне знать, как он поправляется, пока будете в Лондоне?

Джеймс несколько секунд молчал – словно пытаясь осмыслить вопрос. Потом, наконец, кивнул.

– Да, конечно.

Не произнося больше ни слова, он направился в комнату, где находились Энтони и доктор Тримбл.

За окнами кабинета лил нескончаемый дождь, стучавший в стекла. Джеймс, сидевший за столом, запустил пальцы в шевелюру. Почему доктор Тримбл осматривал брата так долго? Ведь за всю последнюю неделю он никогда еще не проводил с Энтони столько времени.

Джеймс заставил себя вернуться к докладу управляющего – все о той же системе водоснабжения – и быстро просмотрел страницы, заполненные в основном столбцами цифр.

– Войдите! – Маркиз поднялся из-за стола.

В комнату вошел Рейли.

– Доктор все еще у лорда Энтони?

Джеймс опустился в кресло.

– Да, все еще. И он там значительно дольше обычного.

– Сомневаюсь, что ему стало хуже. Ваш брат порывается встать. И если бы его состояние ухудшилось, то вам бы не пришлось чуть ли не привязывать его к кровати.

– Да, верно. – Но если доктор вскоре не сообщит, каково состояние брата, то ему придется самому к ним пойти.

Тут в дверях появился доктор Тримбл.

– Можно войти?

– Конечно! – Джеймс указал на одно из кресел около стола.

– Оставляю вас вдвоем. – Рейли вышел, закрыв за собой дверь.

Доктор сел и поставил на пол свой саквояж.

– Как он сегодня? – спросил Джеймс.

– Прекрасно. Никаких признаков заражения, хотя прошло уже семь дней. Теперь я могу быть оптимистом.

Джеймс с облегчением вздохнул.

– Я очень беспокоился, потому что вы сегодня так долго у него пробыли…

– После того как я осмотрел вашего брата, он пожелал показать мне некоторые хитрости при игре «в двадцать одно», – с улыбкой сообщил доктор. – Я признался, что редко играю, но он сказал, что это может пригодиться, если мне срочно понадобятся деньги.

Опять карты? Проклятье! Энтони неисправим!

– Что ж, если он и впрямь поправился… Ужасно хочется его поколотить, – проворчал маркиз.

Доктор ухмыльнулся и встал.

– Скоро сможете, сэр. Дайте ему еще несколько недель, а потом приглашайте на ринг, чтобы преподать урок.

– Благодарю вас! – Джеймс пожал доктору руку.

Тримбл откашлялся и ушел.

А перед Джеймсом снова возник образ Кэролайн. В последние дни не проходило и часа, чтобы он не вспомнил ее в халате, из-под которого выглядывали босые ножки. И конечно же, вспоминались ее чудесные зеленые глаза, в которых блестели слезы.

Какого черта брат пошел к ней? Он ужасно напугал Кэролайн, но та прекрасно справилась с ситуацией. Энтони обязан ей жизнью.

Джеймс взял с подноса лист бумаги. За последнюю неделю он уже отправил Кэролайн две записки, в которых сообщалось о здоровье Энтони, но ему было сложно писать коротко и беспристрастно.

Немного подумав, он написал несколько слов о самочувствии Энтони, затем промокнул написанное с помощью пресс-папье и быстро сложил записку, чтобы не добавить ничего лишнего. Как и в прошлый раз, он адресовал записку миссис Рот – с тем чтобы домоправительница передала ее Кэролайн.

Невольно вздохнув, Джеймс открыл верхний ящик стола, где лежала желтая роза из второго букета, отправленного Кэролайн неделю назад. Она уже завяла и высохла. Почему он послал ей розы? Что-то пробормотав себе под нос, Джеймс захлопнул ящик.

Кэролайн двинула своего ферзя по шахматной доске.

– Шах и мат!

Чарлз нахмурился.

– Как же так, Кэролайн? Ты не дала мне ни единого шанса.

А она-то играла, совсем не раздумывая, надеялась, что Чарлз воспользуется этим.

– Он приехал! – воскликнула Анна, отворачиваясь лицом от залитого дождем окна к гостиной.

Кэролайн тотчас же встала. Вчера они получили письмо с извещением о том, что отец прибудет сегодня.

В комнату вошла миссис Рот.

– Прибыл экипаж мистера Лоуренса, мисс. Прикажете принести поднос с чаем?

– Да, спасибо. Уверена, что отцу будет приятно выпить чашку чая.

Анна села и нервными движениями расправила юбки. А домоправительница тем временем сунула записку в руку Кэролайн.

Это от Джеймса! Девушка украдкой сунула сложенный листок в карман.

– Я вернусь через минуту, – сказала она. – Хочу встретить отца внизу.

Анна тут же вскочила.

– Я пойду с тобой!

– Нет необходимости встречать его вдвоем. Отец ведь поднимется наверх… Он наверняка захочет сначала выпить чаю.