занималась бы с ним сексом. Многие обнимались с ним и целовались, но не были с ним в постели, а одна — просто образец чистоты (она происходила из католической семьи с Восточного побережья и была одной из немногих девственниц в городе) — провела с ним всю ночь, но так и осталась девственной, потому что он действительно её уважал».

Мало кто из девушек знал о секрете зеркала, которое он установил в кабинке плавательного бассейна, служившей женской раздевалкой. Первоначально Сонни раздобыл зеркало поменьше для дома на Перуджия — уэй, где они использовали его в одной из комнат, наслаждаясь представлениями, которые устраивали парни и их ничего не подозревающие девушки. К новому зеркалу можно было подобраться только одним способом — проползти под домом, но и это Элвис и парни использовали как часть игры.

По воскресеньям все девушки приходили, чтобы посмотреть на то, как они играют в футбол в маленьком парке на Беверли — Глен, в пяти минутах от дома. Обыкновенно они играли с полдюжины матчей подряд, два или три заноса мяча означали победу, и команда Элвиса всегда побеждала. Они играли с командами, состоявшими из других молодых актеров и певцов вроде Пэта Буна, Джэна, Дина, Тая Гардина, Боба Конрада, Рики Нельсона и сына Бинга Кросби Гэри. Команда же Элвиса включала Реда и Сонни и всех остальных парней плюс чужаков вроде гиганта Макса Бэра, звезду The Beverly Hillbillies, чей отец был в прошлом чемпионом в тяжелом весе. Элвис всегда был на первых ролях и кидался в свалку с полным самозабвением, но относился к игре совершенно серьезно, чертил схемы комбинаций для своей команды, с религиозным пылом следил за играми национального футбольного чемпионата и считал этот вид спорта «даром богов».

Почти с таким же увлечением он занимался своим новым автофургоном «Доджем», совершая частые поездки в Норт — Голливуд в мастерскую Джорджа Барриса, где его автомобиль доводили до ума согласно его пожеланиям. Баррис, тридцатисемилетний «король тюнинга» и автомобильный дизайнер, чьими услугами пользовались голливудские звезды, уже оснастил его черный лимузин «Кадиллак» 1960 года выпуска двумя телефонами, игровой панелью, баром и электрической щеткой для чистки обуви — все было покрыто пластинами золота с золотым украшением в виде гитары, а сама машина была выкрашена в бело — золотистый перламутр с окантовкой из золотой пластины и написанным золотом именем Элвиса. Он и Баррис часто совещались по поводу автофургона, ища способы передать ощущение «роскошной яхты» в машине, которую лично Баррис считал дерьмовой. «Он принимал очень живое участие. Ему нравилось заниматься подборкой материалов. Ему нравилось рассматривать наброски. Он был не из тех парней, которые составят заявку, а потом говорят: «Нет, все это не так, как я хотел». Он оживленно реагировал всякий раз, когда получал что — то новое, и он никогда не требовал, чтобы к нему относились как — то по — особому, чем ко всем остальным». Он азартно показывал все маленькие удобства и нововведения (то, что Баррис называл «игрушками») своим парням, забывая о том, что уже не раз хвалился перед ними. Он то и дело справлялся о том, когда будет готов автофургон, — а затем он буквально огорошил Барриса, когда спросил его, не могут ли они с миссис Баррис оказать ему особую услугу и предоставить ему на несколько дней гостевой домик: к нему в гости приезжает его девушка из Германии.

Он давно уже планировал это. Он начал говорить об этом с Присциллой в марте, спустя два года после того, как они виделись в последний раз, и спустя месяцы после их самого последнего телефонного разговора. Присцилла продолжала писать почти ежедневно; она продолжала выражать надежду, что ее родители позволят ей приехать к нему в гости и что однажды они соединятся, но она уже практически рассталась с мыслью о том, что когда — нибудь получит от него весточку, когда он позвонил ей и сказал, что хочет устроить ее приезд в Лос — Анджелес.

Ее родители отнеслись к этому проекту, разумеется, с некоторым подозрением, а ее отец тут же оговорил всевозможные условия, когда все — таки согласился обсуждать эту тему. Она должна закончить учебный год, заявил он, кроме того, он хочет полный план маршрута и желает знать, где она остановится и кто будет присматривать за ней (естественно, не было и разговора о том, чтобы она остановилась у Элвиса). И у нее должен быть билет туда — обратно первым классом.

Она была уверена, что Элвис будет оскорблен и предложит забыть о затее, она была зла на своих родителей и днями сидела с насупленным видом в своей спальне, — но Элвис, казалось, воспринимал каждое из требований как вызов своей настойчивости, и постепенно в череде телефонных звонков и переговоров он один за другим преодолел все эти возражения, пока, наконец, не был назначен день. Все это нужно было проводить с точностью и секретностью военной операции, и, возможно, именно это — то (среди прочего) и привлекало его больше всего. Не только нужно было уломать капитана Болье и обеспечить безопасность (Полковнику не нужно было говорить ему, каковы были бы последствия, если бы об этом пронюхала пресса), но и развеять подозрения Аниты. С помощью Джо он придумал план, чтобы сбить ее со следа, отправив новую жену Джо Джоанн в Мемфис по завершении картины, что не могло не убедить Аниту в том, что они скоро вернутся домой. Элвис даже завербовал в свои ряды отца и Ди, чтобы они отвлекали ее внимание, возя девушек по окрестностям, присматривая загородный домик с рыбалкой, который Элвис якобы планировал приобрести.

Автофургон был готов, Баррисы приготовили комнату для Присциллы в своем доме в Гриффит — Парке, все условия капитана Болье были соблюдены — словом, все было подготовлено для осуществления мечты. В один из вечеров Элвис усадил всех девушек в доме на Белладжио и объявил, что вечеринок больше будет, что никому не разрешается появляться в доме в течение некоторого времени. Приезжающая к нему девочка очень дорога ему, сказал он; все эти месяцы они говорили по телефону, и вот теперь она едет повидать его из самой Германии.

Джо заехал за ней в аэропорт, а на пути к дому показал ей некоторые достопримечательности. У дверей их встретил дворецкий Джимми, который сообщил ей, что «мистер Пресли в бильярдной», и она последовала за Джо вниз по лестнице к источнику музыки и смеха, которые она услышала, когда вошла в дом. Поначалу она