– Да, а потом я представил себе, что вытираю белую доску, уговаривая облака разойтись, – сказал Тейт.

– Уже без всякого пения, так что, выходит, песня – не главное. Как вы думаете, все дело в этой… как вы ее называете… воздушной музыке? – спросил Финн, принимая смор от Фостер.

– Я думаю, музыка воздуха звучит, когда мы делаем правильные вещи, – ответила Фостер.

– Да, как только начинает звучать музыка и мы видим воздушные потоки, вот тогда все встает на свои места.

– Постой-ка, вы слышите музыку в воздухе? – Сабина застыла со смором в руке.

– Да, мы слышим и видим ее, – ответил Тейт.

Сабина быстро спросила:

– И как вы себя чувствуете, когда слышите музыку и видите воздушные потоки?

Тейт и Фостер обменялись взглядами, и настала очередь Тейта пожать плечами.

– Думаю, хорошо. Ну, сначала было страшновато, но потом Фостер напомнила мне, что до этого, когда она дирижировала воздушным оркестром, все строилось на ее ощущениях – она чувствовала себя расслабленной и счастливой. Верно, Фостер?

Фостер кивнула.

– Да, ведь когда я злюсь, поднимается ветер и случаются всякие неприятности.

– Именно это я и имею в виду! Хорошо, допустим. Вы укротили торнадо и стену облаков, но потом ты, Тейт, взмыл в воздух. Что ты почувствовал при этом? – Сабина подалась вперед, впиваясь взглядом в Тейта и напрочь забыв про смор.

– Высшее счастье и облегчение. В прошлый раз, когда мы пытались остановить торнадо, все закончилось неудачно. Даже трагически. Сегодня вечером обошлось без жертв. Никто не пострадал, так что я чувствовал себя победителем.

– Но ты говорил, что потом почувствовал всякие странности и будто бы начал исчезать? – спросил Финн.

– Да, я не чувствовал ничего такого, пока не обнаружил, что у меня нет рук. И вот тогда все смешалось. Голова стала ватной. Фостер пришлось меня спасать. – Он перехватил ее взгляд, и медленная, нежная улыбка появилась на его лице. – Не то чтобы я возражал. Наоборот.

– Да-да, мы видели, – сказала Сабина. – А потом Фостер тоже полетела. Верно?

– Ну, думаю, скорее болталась в воздухе. Но да, оторвалась от земли.

– Каким образом? – сгорая от любопытства, спросила Сабина.

Фостер задумалась, прожевывая кусочек смора, и ответила так, будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся.

– Я просто увидела, что Тейту нужна моя помощь и мне надо подняться к нему, вот все и получилось. Я оказалась там, наверху. Рядом с Тейтом.

– Что ты чувствовала? – не унималась Сабина.

– Я переживала за Тейта, но прежде всего мне просто хотелось туда попасть, чтобы успокоить его. Он явно сходил с ума от страха.

– И вот она появилась рядом со мной, и, как только коснулась моей руки, мне сразу полегчало. А потом она запела эту милую колыбельную, и все стало вообще суперски. Я сразу успокоился. Конечно, я был счастлив, что она рядом. Все снова встало на свои места. – Тейт отвечал на вопрос Сабины, но не сводил глаз с Фостер. Ее щеки пылали так ярко, что даже в мягком свете костра он видел ее румянец. Но она не отвернулась и не отбрила его колкостью. Она смотрела на него – и улыбалась.

– Что за песня? – спросила Сабина.

Не дождавшись ответа ни от одного из них, Сабина дотянулась до Фостер своей длинной ногой и легонько пнула ее.

– Ой, что?

– Девочка, постарайся быть внимательнее. У нас тут серьезная дискуссия, и мне кажется, я кое-что поняла. Какую песню ты спела, чтобы благополучно приземлиться вместе с Тейтом? – спросила Сабина.

– «Лунную реку» из… – начала было Фостер, но Сабина подхватила конец фразы:

– «Завтрака у Тиффани».

– Вот видишь! Люди еще помнят эту песню, – поддразнила Фостер Тейта.

– Я почти уверена, что была Холли Голайтли в прошлой жизни, – заявила Сабина.

– Разве она не была проституткой? – заметил Финн.

– Она была эскортницей! – в один голос воскликнули Фостер и Сабина, испепеляя Финна взглядами.

– Тогда ладно, – капитулировал Финн, спешно вгрызаясь в смор.

– Значит, вы плавно спустились на землю, а потом начали целоваться. Я правильно излагаю? – продолжила Сабина.

– Почти, – ответил Тейт и плотно сжал губы, услышав мамин голос: Джентльмен не болтает о поцелуях и победах на любовном фронте. Разговоры в раздевалке должны быть только об игре, а не о женских прелестях.

– Почти? – Сабина повела бровью и бросила на Фостер взгляд.

Тейт молчал, как и Финн.

Фостер пробормотала с набитым ртом:

– Целоваться мы начали еще в воздухе.

– Да! – взвизгнула Сабина так, что все подпрыгнули. – Я права. Я знала, что права. Ладно, еще кое-что: когда вы оба проникли в воздух – услышали его музыку, увидели воздушные потоки, – вам что-нибудь оттуда передалось?

– В смысле? – удивился Тейт.

– Ну, скажем, чувства, – предложила Сабина.

Вместо того чтобы усмехнуться этой идее, Фостер подалась вперед, явно заинтересовавшись.

– Не знаю, насколько это важно, но мы с Тейтом можем чувствовать связь с воздухом. Это трудно описать, но ощущение начинается на коже. Что-то вроде статического электричества. Верно, Тейт?

Он кивнул.

– Да, но ощущения меняются в зависимости от ситуации. В первый раз, на футбольном поле, это было какое-то сумасшествие. Мне казалось, что моя кожа и даже кровь охвачены огнем, но когда Фостер управляла ивовым оркестром – ну, вы еще тогда увидели меня в полете, – я чувствовал себя совсем по-другому.

– Нет, все куда мягче. – Фостер сердито выдохнула. – Не так прямолинейно. Но да, мы действительно чувствуем что-то в воздухе.

– Это вписывается в мою теорию. Вдумайтесь: что, если воздух злится? Я его не осуждаю. Посмотрите, сколько всякой дряни люди выбрасывают в него. Это уму непостижимо. Так вот, если воздух – как и прочие стихии – рассержен, вы двое можете его успокоить, но только если сами спокойны. Если же вас что-то тревожит, тогда происходят катастрофы, даже похлеще той, что могла бы случиться сегодня, если бы вас здесь не оказалось.

Тейт выпрямился.

– Фостер, а что, если она права? Что, если не мы вызвали торнадо на футбольный матч, но, появившись там, он отреагировал на наше настроение? Не знаю, как ты, но мне было чертовски страшно.

– Я боялась до тех пор, пока не упала Кора. А потом я пришла в бешенство. Действительно, разозлилась не на шутку, – сказала Фостер.

– Как разозлилась в пикапе, когда торнадо сформировался и опустился на шоссе, отрезая от нас преследователей. – Тейт, как и Фостер, перешел на скороговорку.