Фан Му слушал песни подряд, время от времени нажимая на паузу и делая какие-то записи. Некоторые он дослушивал до конца, некоторые проматывал после первых же строчек.

Наконец юноша наткнулся на песню, которая его заинтересовала. Он проиграл ее несколько раз, быстро нацарапал два слова на английском, а потом с силой обвел их ручкой.

Тай Вей наклонился посмотреть.

— «Helter Skelter».

— «Helter Skelter»? — переспросил Тай Вей недоуменно. — Что это означает?

Фан Му снова обвел свою запись, да так, что ручка едва не прорвала бумагу. Каракули вполне соответствовали смыслу слов. На английском helter skelter означало «путаница».

Фан Му медленно стащил наушники и, не обращая внимания на то, что плеер продолжает играть, закурил сигарету, взятую из пачки на столе. Тай Вей заметил, что руки у парнишки трясутся.

— Чарльз Мэнсон, — глухо пробормотал Фан Му.

Тай Вею показалось, что он слышал это имя раньше — кажется, так звали лидера какой-то религиозной секты… Но какое отношение он имеет к их убийству?

— Чарльз Мэнсон был главой культа «Семья Мэнсона», — начал Фан Му. — Она существовала в США в конце шестидесятых — начале семидесятых. Эти люди хотели развязать мировую войну, убивая белых. Ну, чтобы белые и черные пошли против друг друга. Среди его первых жертв была беременная жена знаменитого режиссера Романа Полански и четверо их гостей. Следующей стала семья управляющего супермаркета. После убийств члены секты писали на стене: «Убивайте свиней». По словам Мэнсона, развязать мировую войну ему приказали «Битлз» в своей песне. Вот этой самой.

Фан Му ткнул пальцем в CD-плеер.

— Она была на том же диске, что и «Revolution 9». Называлась «Helter Skelter».

Тай Вей слушал его в полном молчании. Наконец он спросил:

— То есть получается, наш убийца копирует Чарльза Мэнсона?

— Получается так, — негромко ответил Фан Му. — Я не сразу понял, почему убийца оставил труп в свинарнике. Но когда хозяин сказал, что принял его за свинью, сразу подумал про Чарльза Мэнсона. Серийные убийцы часто глумятся над трупами жертв после их смерти. Например, бросают возле знаков «Не мусорить». Или располагают трупы мужчины и женщины так, чтобы казалось, будто у них оральный секс. Вот почему я решил, что в госпитале убийца оставил комикс, чтобы унизить жертву. Но самый классический пример убийцы, называвшего своих жертв свиньями, — это Чарльз Мэнсон. А поскольку я смутно помнил, что на преступления его якобы толкнула какая-то песня, то сообразил, что она должна быть на диске с четвертого убийства. — Обессиленный, Фан Му облокотился о стол. — Ну и, конечно, оказался прав.

Немного подумав, Тай Вей сказал:

— Значит, по-твоему, и предыдущие убийства были подражанием?

— Возможно, но я пока не могу это утверждать. — Фан Му встал. — Поеду лучше домой. Нам всем нужно время.

Тай Вей поднялся за ним следом.

— Я тебя отвезу.

— Не стоит, — отмахнулся юноша. — Лучше езжай на место преступления. Осмотри там все, обращая внимание на элементы, которые не вписываются. Думаю, — он сделал паузу и облизнул сухие потрескавшиеся губы, — ты найдешь подсказку к шестому убийству.

Шестому. От упоминания этой безобидной цифры лица обоих разом помрачнели.

Всю ночь Фан Му просидел за компьютером, погруженный в поиски. Наконец, когда уже светало, измученный, рухнул в кровать и, не раздеваясь, заснул. Он проспал до полудня, после чего Ду Ю его разбудил.

Наскоро перекусив в столовой, Фан Му помчался в библиотеку.

Поскольку в кампусе был обед, библиотека оказалась пустой — ни одного человека. Фан Му посмотрел на часы. До открытия читальных залов оставалось не меньше получаса. Он поднялся на третий этаж, к залу справочников, бросил рюкзак на пол из керамической плитки, сам сел рядом и прислонился спиной к стене, решив до открытия еще немного подремать.

Прикрыв глаза, Фан Му плавал между сном и явью минут пятнадцать, но тут до него донеслось эхо шагов. Какой-то человек негромко говорил:

— Да… Знаю… Это не то, что ты думаешь… Ну хорошо, как насчет следующей недели?

Секунду спустя говорящий возник в конце коридора. Увидев Фан Му, он замер на месте, сказал: «Я перезвоню», — и повесил трубку.

Фан Му с трудом продрал глаза.

Это был библиотекарь Сун.

Удивленный, он уставился на Фан Му.

— Почему ты спишь здесь? Простынешь! — Помогая Фан Му встать, Сун указал на плитку на полу. — Вам, молодежи, на все наплевать… Так можно и геморрой заработать — пол же холодный!

— Спасибо большое, господин Сун. — Фан Му смущенно потер затылок.

Библиотекарь поглядел на часы.

— Что-то ты сегодня рано. Библиотека еще не открылась… Ну ладно, я тебя впущу.

С этими словами он отпер дверь зала справочников.

Фан Му немедленно устремился к стеллажам. Одну за другой он похватал «Американскую энциклопедию преступлений», «Энциклопедию криминологии» и «Криминологический профайлинг», плюс еще несколько изданий — и, с шаткой стопкой в руках, направился к одному из столов. Усевшись, рефлекторно потянулся за пачкой сигарет, но потом все-таки ее отложил.

К нему неслышно подошел библиотекарь Сун и сказал с улыбкой:

— Официально библиотека пока закрыта. Поэтому можешь курить. — Обратил внимание на пачку у Фан Му в руках: — О-го-го! «Гибискус Кинг» — дорогущие!

— Мне профессор подарил, — ответил Фан Му, смутившись. — Угощайтесь, пожалуйста!

В ответ библиотекарь достал точно такую же пачку из своего кармана и, помахав ею перед Фан Му, ответил:

— У меня уже есть. Смотри только, пепел не натряси.

Потом он ушел к своему столу, уселся и начал читать, попыхивая сигаретой.

* * *

Остаток дня Фан Му занимался исследованиями и делал записи. Время от времени он вставал, брал новые книги и возвращал старые. В остальном практически не шевелился.

Люди входили и выходили. Иногда в зале становилось шумновато, иногда воцарялась полная тишина. Все это нисколько не влияло на Фан Му. Он полностью сосредоточился на материалах перед собой. Проплывая по реке криминальной истории человечества, читал про маньяков всех родов и мастей, от грозных чудовищ до жалких извращенцев. Порой их преступления были такими кровавыми, что грозили затопить страницы его блокнота. Он проникал в сознание преступников, живших десять, пятьдесят, даже сто лет назад. И все время его не покидало ощущение, что он медленно, но верно продвигается к истине.

Когда Фан Му наконец утомился настолько, что не мог больше писать, за окном уже стемнело. Помассировав виски, он поднялся и побрел к кулеру. Налил холодную воду в бумажный стаканчик и осушил одним глотком.