— Давай. Кстати, как у тебя? Нарыл что-нибудь?

Тай Вей кинул взгляд на стопку бумаг, которые Фан Му принес с собой. Конечно, парень расскажет, что там, но Тай Вею не терпелось скорее узнать.

Фан Му кивнул. Взгляд его стал решительным и спокойным.

— Картина постепенно вырисовывается.

— Серьезно? Что ты узнал?

— Придержи коней, будем двигаться пошагово.

Фан Му разложил папки по четырем первым убийствам в ряд. Поверх каждой он добавил ксерокопии из своей стопки.

— Начнем со второго дела. При первом убийстве преступник воткнул девушке-жертве в грудь шприц. Очевидно, это означало, что второе преступление произойдет в госпитале или, по меньшей мере, будет как-то связано с медициной. Оно действительно произошло в госпитале, и жертвой стала женщина сорока трех лет. Ее отравили героином.

Фан Му сделал паузу, взял ксерокопированные страницы со второй папки и протянул Тай Вею.

— Вот, погляди.

Тай Вей взял копии и пробежался по ним. Все это были выдержки из разных книг и журналов, с подчеркиваниями и комментариями от руки.

— Понимаю, немного запутанно, — извинился Фан Му. — Давай ты их посмотришь, а я пока расскажу своими словами, хорошо?

Он медленно продолжил:

— У тебя в руках документы по делу печально известного британского серийного убийцы Гарольда Шипмана. В тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, когда ему было семнадцать, он стал свидетелем смерти матери, скончавшейся от рака в возрасте сорока трех лет. Это событие было для него страшным ударом; оно перевернуло всю его жизнь. Он решил изучать медицину. Перед смертью мать Шипмана долгое время мучилась от болей и была вынуждена принимать морфин и героин. Потому Шипман решил убивать смертельной комбинацией этих двух наркотиков. Он не мог выносить того, что другие женщины средних лет продолжают жить и наслаждаться жизнью.

Тай Вей забыл о документах, которые держал в руках, и не отрываясь, с открытым ртом, таращился на Фан Му. Тот продолжал, по-прежнему размеренно и спокойно:

— В семидесятом году он окончил медицинский факультет и быстро составил себе репутацию вдумчивого и высоко этичного семейного врача. Но так и не забыл о том, что случилось с его матерью. В восемьдесят четвертом Шипман начал с помощью героина убивать своих пациентов, в первую очередь женщин средних лет. На момент его ареста в конце девяносто восьмого он отравил не менее двухсот пятнадцати человек.

Тай Вей с трудом осмыслил это число. Потом спросил:

— Ты хочешь сказать, наш убийца скопировал метод Гарольда Шипмана?

— Именно. Теперь, если ты помнишь, у жертвы второго преступления в сумочке нашли японский порнографический комикс. Там были сцены пыток и гомосексуализма. Я считаю, комикс был подсказкой к третьему преступлению, где жертву запытали до смерти.

С этими словами Фан Му взял еще несколько ксерокопий и передал Тай Вею.

— Это документы по японскому серийному убийце. Цутому Миядзаки. Он родился преждевременно, и у него были изуродованы кисти обеих рук. С ранних лет он страдал от комплекса неполноценности. Мало общался с людьми, но увлекался порнографическим аниме — хентаем. При аресте полиция нашла у него в квартире шестьсот кассет с порно-аниме, в основном посвященных пыткам. Первое убийство Миядзаки совершил в восемьдесят восьмом году. Жертвой стала четырехлетняя девочка. Он задушил ее, изнасиловал труп и снял на видео ее гениталии, чтобы затем использовать запись для мастурбации. В октябре и декабре того же года, а затем в июне следующего он совершил еще три убийства. Жертвами были маленькие девочки, не старше семи лет, и каждую он пытал до смерти, а потом насиловал мертвые тела. Самое отвратительное, что в январе восемьдесят девятого убийца вернулся на то место, где закопал труп первой жертвы, и собрал ее разложившиеся останки. Затем упаковал их в картонную коробку и отправил ее семье. В посылку он вложил также зашифрованное послание. Позднее разослал похожие послания в крупные газеты. В июле восемьдесят девятого Миядзаки арестовали. В девяносто шестом году Токийский окружной суд приговорил его к смертной казни; тем не менее он до сих пор жив и продолжает подавать апелляции.

Выслушав все это, Тай Вей пробормотал себе под нос:

— А тут в точности случай Цин Цзяо.

Не дожидаясь, пока Фан Му опять заговорит, он схватил копии с папки по четвертому делу и спросил:

— А дальше? Кого он скопировал потом?

— Эда Гейна, американского серийного убийцу.

По какой-то причине — возможно, от усталости, — Фан Му ответил тише и с еще более мрачным выражением лица.

— Когда нашли тело Цин Цзяо, у нее в руке был осколок керамики — копии с вазы авторства Грейсона Перри, художника-трансвестита. Самый знаменитый серийный убийца-трансвестит в истории — это Эд Гейн. Всю жизнь он жил под неусыпным надзором своей матери-тиранши. А когда она умерла, спрятал труп в одной из комнат в ее доме и замуровал там, как в гробнице. Поначалу, чтобы избавиться от одиночества, он откапывал трупы недавно похороненных женщин, рассматривал их и ласкал. Потом начал снимать с них кожу и шить из нее кукол. Постепенно это наваждение усиливалось; за три года Гейн убил троих женщин среднего возраста. Части их тел он превратил в свои «поделки» — шил одежду из человеческой кожи, а из одного черепа сделал кубок.

Фан Му указал на фотографию на одной из копий.

— Вот, это та самая одежда. Когда Гейна поймали, он признался, что давно мечтал почувствовать, каково это — иметь грудь и вагину. Когда он надевал костюм из человеческой кожи, то фантазировал, что превратился в свою мать. Ты смотрел «Молчание ягнят»?

Тай Вей кивнул.

— В основу сюжета легла как раз биография Эда Гейна, — сказал Фан Му, беря со скамьи следующую папку из тех, что привез Тай Вей. — В четвертом убийстве подсказкой был диск, который «слушала» мертвая девушка. Тут убийца имитировал Чарльза Мэнсона. Тот утверждал, что по подсказке «Битлз», которую получил через их песню «Helter Skelter», он надеялся развязать мировую расовую войну, для чего начал убивать белых богачей. Как я уже упоминал, Мэнсон не только называл своих жертв свиньями, но и сами убийства описывал как «забой свиней». Перед тобой информация, которую я собрал за последние два дня. Я считаю, что преступник копирует наиболее знаменитых серийных убийц и на месте каждого преступления оставляет подсказку — кто станет следующим. Мне кажется, что шестое преступление будет как-то связано с пятифунтовой купюрой.

На минуту Тай Вей задумался. Потом, словно вдруг что-то вспомнив, воскликнул:

— А как же с первым убийством? Кого он копировал там?

Нахмурив брови, Фан Му ответил:

— Насчет первого убийства я долго ломал голову. В истории слишком много примеров серийных убийц, которые расчленяли своих жертв. Выделить кого-то одного крайне сложно. Но я уверен, что главным его мотивом была зависть. Только представь, как он рисковал, волоча мертвое тело Цю Вейцзяня на футбольное поле! Это должно что-то означать.