Теперь уже она забарабанила в дверь Воски и назвала свое имя. Берлен с подозрительным видом открыл дверь.

– Мне надоело торчать под дверью в компании крыс. Одна из них была размером с байонский окорок.

– Лола, наверное, ты родом с Юга, раз так преувеличиваешь, – заметил он и, как обычно, криво усмехнулся.

– У меня бабушка из Прованса.

Воски стоял, прислонившись к деревянному корпусу прекрасного парусника. В просторном, без единой перегородки помещении было не меньше восьмидесяти квадратных метров, одной стеной ему служили подъемные ворота. Кто-то нарисовал на них синее небо и пальмы. Американец сообщил, что сам строит свой корабль. Еще когда он был мальчиком, отец, инженер-судостроитель, обучил его многим премудростям.

– Буду строить этот корабль столько, сколько нужно.

– Деревянный парусник, – вздохнула Лола. – Я думала, их больше не существует.

– Главное – не терять веру.

– А что тут у вас такое?

– Туалет и душ не работают, зато места хватает.

– Правда?

– Можно глотнуть воздуха, когда осточертеет торчать в жалкой конуре в Ваньчае.

– Ты, наверное, чуть жива от усталости, – обратился к ней Берлен.

– Пожалуй, уже нет, мои внутренние часы вошли в штопор. Зато я точно хочу есть.

13 февраля, среда

– Ну, рассказывай!

– Может, сначала поедим?

Кантонский ужин. На верхнем этаже самого высокого небоскреба в Коулуне. Они смотрели сверху на бухту Виктория, под ними зияла пустота. Заказали множество вкуснейших блюд и “Клауди Бэй” – превосходное новозеландское белое вино, охлажденное именно так, как надо. Туман, сжалившись над ними, уполз в сторону континента. Открылся потрясающий вид на остров и высотные здания, опоясанные цепочками огней. Лучи лазеров окрашивали пестрыми пятнами небо и горы. На черном шелке неба мерцали китайские иероглифы.

Берлен пребывал в превосходном настроении. Он заявил, что заметил слежку еще в Ваньчае.

– Никогда не встречал такой упорной женщины, как ты.

– Буду считать это комплиментом.

– И правильно. Ты видела какаду в парке по дороге к аквариуму? Белых с желтым хохолком?

– Да, а еще наверху, в сером небе, летали бежевые орлы. Похоже, ты любишь животных. Скатов, медуз, пернатых…

– Они меня успокаивают. Хотелось бы до отъезда увидеть панду.

– В аквариумах они встречаются редко.

– Это правда.

– Дождусь я сегодня, когда ты хотя бы вкратце расскажешь о ваших с Воски ночных приключениях в порту?

– Да-да, сейчас и до этого дойдем. Но прежде мне нужно объяснить тебе…

– Я слушаю.

Он заговорил о 1998-м. Это был роковой год – год создания “Международного исламского фронта борьбы против иудеев и христиан”.

– Аль-Каида набирала силу. Спрут вырос до размера XXL: подпольные сети, финансы, штаб-квартиры, новобранцы. И лагеря подготовки, растущие как грибы.

Люди на Западе не оценили ни амбиций Аль-Каиды, ни ее целеустремленности. Они считали, что рано или поздно справятся с ней, нужно только немного времени и усилий. США не сомневались, что раздавят Аль-Каиду как муху. Очаги, однако, возникали то здесь, то там. В тот год были совершены нападения на американские представительства в Танзании и Кении. Так что взрыв в Дамаске в двух шагах от американского посольства никого особо не удивил. Отель “Мэдисон”? Попросту промахнулись. “Бада”? Придурки бесятся. Кровавый спектакль мало кого впечатлил, потому что рвануло в одной из тех стран, на которые всем наплевать.

– То есть не в Америке.

– Вроде того. Так что Воски может строить из себя умника, но он тоже ничего не понял. Теперь, задним числом, легко рассуждать о том, что целью атаки были французское государство и “Аэроликс”. В 1998 году Воски уже занимал определенный пост и имел возможность вникнуть в дело. Я же отошел в сторону, потому что сам так решил.

Я тебе верю, Жозеф, подумала она, и знаю, каково тебе было. К тому же мало принять решение – нужно от него не отступать. Берлену пришлось выбирать между другом и дочерью. Но, судя по его словам, он продолжал наблюдать за террористами и их окружением, только негласно. Оставаясь в тени. Страшный, болезненный выбор.

– Лола, у меня к тебе вопрос. Теперь, когда тебе известно обо мне все, ты даже познакомилась с моими внутренними демонами…

– Спрашивай.

– Я никак не возьму в толк, почему ты так стараешься ради Саша Дюгена. Будь он твоим родственником, я бы понял…

– По-моему, ничего сложного. Он попросил меня о помощи. И я не остановлюсь.

– Ты с ним спала?

– Ты нормально себя чувствуешь? Я ему в матери гожусь.

– Я в своей жизни видел все и даже больше.

– Саша – мой друг. И точка.

– Ладно.

– Честно говоря, я не уверена, что тебя это касается.

– Предпочитаю знать, что я делаю, зачем и с кем.

Он улыбнулся – и она следом за ним.

– Жозеф, не хотелось тебе это говорить, но жизнь не всегда позволяет нам все держать под контролем.

– Твоя, может, и не позволяет.

Он явно повеселел. Она тоже.

Немного позже бутылка отправилась горлышком вниз в ведерко со льдом. Лоле стало хорошо.

– А теперь Воски, – тихонько напомнила она.

Берлен рассказал ей, о чем узнал в оккупированном крысами логове Воски. История ужасная, но она слушала ее с упоением, словно сказку “Тысячи и одной ночи”. Правое ухо у Шахерезады было слегка оттопырено, улыбалась она как старая черепаха, зато речи ее прибавляли сил. Лола решила позвонить Ингрид и рассказать о том, что они раскопали, но сообразила, что не оформила у оператора роуминг. Берлен с обреченным видом протянул ей свой телефон. Она набрала номер подруги. Автоответчик сообщил, что аппарат выключен или находится вне зоны действия сети.

– Лола, наверное, она вернулась в Штаты.

Браво, вино на Хаски не подействовало. Лола немного подумала, потом попросила официанта найти ей номер телефона казино “Белладжо” в Лас-Вегасе. Позвонила. Какой-то тип с ледяной, как тюленья пища, вежливостью сообщил ей, что мисс Дизель с недавнего времени не работает танцовщицей в знаменитом казино.

– По какой причине?

– Кем вы ей приходитесь?

– Я ее мать.

– А, тогда другое дело. Мисс Дизель была уволена, так как не явилась на работу. Несмотря на неоднократные напоминания. А теперь она даже не изволит отвечать на звонки. Она ничего вам не говорила? Что происходит? У нее проблемы?