При этом Петр уже знал о ранении короля (по информации В. Молтусова, судя по имеющимся документам, русскому командованию сообщили о ранении Карла два перебежчика, дававшие показания 23 июня 1709 года, хотя не исключено, что их данные только подтверждали и уточняли уже имевшиеся сведения[379]), то есть фактически царь дождался удобного момента для действий, если только не предположить, что он и его окружение заранее спланировали и осуществили попытку физического устранения Карла XII (Петр I был настолько хорошо осведомлен о событиях в шведском лагере, что после битвы с иронией спрашивал пленных шведских офицеров, почему король Карл не сдержал данного им накануне боя обещания («пароля») пировать в шатрах русского царя[380]). Согласно сообщению Джеймса Джеффриса, еще 8 июня русские вели ружейный огонь по королю с левого берега Ворсклы и ранили в ногу находившегося рядом с Карлом секретаря канцелярии Густава Мюллерна (Gustaf Henrik Mullern)[381]. Вероятно, царь желал захватить Карла живым, поэтому «охотники» из числа казаков получили приказ стрелять шведу по ногам.

По наиболее распространенной версии, во время ночного выезда к русским позициям Карл XII увидел казаков, греющихся у костра, и выстрелом убил одного из них. Другие казаки открыли ответную стрельбу и попали в цель, ранив короля[382].

По сообщению английского посла Витворта от 6 июля 1709 года, в ночь с 16 на 17 июня, когда, как было известно русским, король должен отмечать день рождения, генерал Ренне с несколькими сотнями драгун и казаков перешел Ворсклу и, оставив часть сил в засаде на острове посередине реки, с остальными подошел к шведскому лагерю[383]. Реакция Карла на подобную провокацию оказалась, как и следовало ожидать, предсказуемой, ибо в ответ на дерзость противника он лично возглавил отряд, погнавшийся за русскими и отогнавший их обратно за реку. Однако после ружейного залпа царских солдат из засады король был ранен (согласно русским источникам, действия отряда генерала Ренне имели место в ночь с 15 на 16 июня[384], а в ночь с 16 на 17 июня переправой через Ворсклу, осуществленной по острову в районе села Нижние Млыны, руководил генерал Алларт. – П. Б.).

По версии генерала Левенгаупта, накануне своего дня рождения (в ночь с 16 на 17 июня), король около полуночи выехал вместе с Левенгауптом и до зари объезжал окрестности, а затем подъехал к стенам Полтавы, где их обстреляли русские. Левенгаупт уехал, а король стал наблюдать за перемещениями противника на противоположном берегу Ворсклы, откуда попытался переправиться какой-то русский отряд неизвестной численности. Король, собрав солдат из ретраншементов, помешал переправе и здесь был ранен[385].

А. Беспалов сообщает, что Карла ранили, когда он наблюдал за перемещениями русских войск на берегу Ворсклы в районе деревни Нижние Млыны[386], в трех километрах южнее Полтавы. По этой версии, которая основана на воспоминаниях Станислава Понятовского и Роберта Петре, около 8.00–8.30 утра отряд казаков и царской кавалерии численностью приблизительно 1,2–1,5 тыс. всадников перешел здесь через рукав Ворсклы на остров посередине реки по заранее подготовленному мосту и продолжил переправу, намереваясь выйти на берег реки, контролируемый шведами. Король лично руководил боем против этого отряда, возглавляя батальон Далекарлийского полка и запорожских казаков под командованием Андрея Войнаровского. Противника загнали обратно в реку, но царские войска открыли ружейный огонь с другого берега и острова посередине Ворсклы. При этом они стреляли из нарезного оружия, то есть на берегу и на острове находилась не обычная пехота или драгуны с гладкоствольными армейскими мушкетами, а специально выделенные стрелки с нарезными карабинами, что подтверждает информацию о засаде. Одна из пуль вошла в левую пятку короля и снизу вверх пробила всю стопу, размозжив кости и застряв возле большого пальца. Через два дня, 19 июня, рана воспалилась, поднялась высокая температура, и врачи уже стали опасаться за жизнь короля (Карл чудом избежал ампутации ступни).

Как видно, русское командование хорошо учитывало в своих планах индивидуально-психологические особенности Карла XII, определявшие его стиль командования и ведения боевых действий, а именно пренебрежение стратегическими и оперативными выгодами ради достижения тактических успехов и возможности проявления личной храбрости. Это показывает как операция по овладению базой и местом расположения главных сил шведской армии в Ромнах (откуда Карл в декабре 1708 года, суровой морозной зимой увел свои войска с их «зимних квартир» в связи с демонстративным сосредоточением сил противника против Гадяча, поскольку Гадяч являлся полковым городом с укрепленным замком, где находился арсенал гетмана Мазепы и значительные запасы предметов снабжения), так и оперативная комбинация, приведшая к ранению короля именно накануне Полтавской битвы.

В результате король, который почти два года с нетерпением ожидал встречи с русской армией в решающей битве, оказался выведен из строя противником непосредственно перед этой битвой[387].

Со своей стороны, Карл XII совершенно не потрудился вникнуть в психологию противника, иначе ему должно было стать совершенно ясно, что слабостью царя Петра является строящийся им город на реке Неве, хотя в начале похода в Россию царь со всей очевидностью дал это понять, предложив заключить мирный договор на условии возвращения шведам всех территорий, за исключением района Санкт-Петербурга. По мнению Джеймса Джеффриса, царь никогда не согласился бы уступить шведам этот город, поскольку вложил в его строительство огромную сумму денег[388].