— Она из него ушла. Уволилась.

— Не смеши! Оттуда не увольняются по собственному желанию. Оттуда увольняют в места похуже. У этих историй почти не бывает счастливых финалов. Хочешь дать девушке шанс? Вперед, дерзай! Но связей и средств у тебя не хватит. Ты состоятельный, но они состоятельнее тебя. У тебя нет достаточных связей в верхушке, а у них есть. В этом нет ничего обидного. Голые факты.

— Все! Довольно с меня твоих уроков. Что за условия.

Отец с довольным видом рассматривает меня примерно минуту, делая это молча. Словно испытывает мое терпение на прочность! Чувствую себя неуютно, как обезьянка на арене цирка.

— Первое условие. Сокращаешь летные часы и вливаешься в управление компанией. Это самое важное.

— Сокращаю… что?!

В груди резко бомбануло. По всему телу скользнуло напряжение, закоротившее в районе горла с такой силой, что голос стал скрипучим, заржавевшим:

— Нет, ты требуешь невозможного! Я не могу бросить полеты.

— Бросать я тебя и не требую. Но ты вливаешься в управление. Это не подлежит обсуждению. Я все-таки стар и хочу оставить наследство в умелых руках человека, имеющего хотя бы какие-то понятия, что к чему.

— Нет-нет. Нереально! Ты требуешь меня отказаться от части себя…

— Я всего лишь указываю на возможности. Станешь летать меньше, вспомнишь то, чему учился до поступления в летное. Ты всего один курс не доучился, Марсель. И пока твои сокурсники-лоботрясы платили за написание курсовых, ты уже активно участвовал в работе компании, хватался за нужное. Вернешься, начнешь вникать во все, что происходит. Это первое условие.

— Всего лишь первое условие, но я чувствую себя наполовину ограбленным, а наполовину загнанным в кабалу.

— Второе условие. Поможешь мне вывести женушку на чистую воду.

— У тебя же есть доказательства!

— Косвенные. Мне нужно что-то такое железобетонное. Она к тебе дышит неровно… Используй это. Наглую стерву нужно проучить. Пусть возвращается к тому неудачнику, у которого я ее забрал! И третье… Оно проистекает из первого и, по сути, надо было поставить его на второе место, но ладно… что есть, то есть. Тебе нужно расстаться с Еленой Тетериной.

— У меня нет слов, до чего же ты мерзкий манипулятор. Для чего тогда это все?!

— Не знаю… — развел руками отец. — Ты же хочешь помочь заблудшей овечке. Вот и помогай! Но тащить в дом чужую жену, которая засветилась в эскорте, я не позволю. У меня все.

Отец поднялся и быстро допил спиртное, потом посмотрел на часы:

— Я отправляюсь спать. Будь добр, завтра к обеду дать мне ответ.

Я сидел и горел от мыслей, которые носились в моей голове по кругу, сталкиваясь, разлетаясь на осколки, снова сталкиваясь. Отец уже был у двери, когда я сказал ему в спину:

— Знаешь… Ты очень несправедлив к Лене. Именно она убедила меня помириться с тобой, говорила, что родители — это самые важные и близкие люди. Она узнала про твою якобы болезнь и подумала, прежде всего, о том, чтобы принести мир в семью, в наши с тобой отношения. Она сказала, что, вдруг ты болен, а мы до сих пор в ссоре и зря друг друга задеваем? Теперь я думаю, откуда в ней столько доброты на циников вроде тебя и меня? Обеда ждать не придется. Я согласен. И катись к черту, папаша. Все твои условия я выполню, но забудь, что я тебя обнимал и хотел наладить общение. Этого больше не повторится. Общение будет сугубо деловым. Спокойной ночи.

* * *

Я еще долго сижу в кабинете отца, продолжаю спорить с ним, но лишь в своих мыслях. Толку от этого немного, ведь я уже согласился. Кажется, иначе я поступить не мог, но чувствую какой-то раздрай, досаду, даже злость!

Надо же было Шатохиной лезть в это… Соглашаться на эскорт, замуж выходить за подозрительного типа!

Глупая. Так бы пересеклись у Андрея и Ульяны в гостях, выпили, перепихнулись и все. Но нет же…

Эта непоседливая задница влезла в неприятности и втянула в них меня!

Или я сам…

Втянулся.

Так, что даже не заметил, как это вышло.

Согласие далось мне легко. Я словно знал, где-то в глубине души всегда знал, что отец так просто не поможет. Кажется, он только и ждал удобного момента, чтобы лишить меня занятия, приносящего удовольствие. Чего-то такого, что лежит не в поле его интересов. Знаю, что он терпеть не может летать, хоть и летает часто. А я люблю… Мы во многом схожи, но еще в большем расходимся.

Посидев еще немного, отправляюсь бродить по дому, выхожу на прохладный воздух террасы, дыша ночной тишиной.

Внезапно позади слышатся шаги, шелест одежды.

Лена?

Оборачиваюсь с надеждой, но вместо Лены замечаю перед собой жену отца. Ираида в шелковом красном кимоно, волосы по плечам распущены. В руке бокал с водой.

— Я встала попить и заметила, что кто-то ходит по дому.

— И как?

— Что?

— Попила?

— Да, — подняла бокал повыше. — Даже взяла с собой про запас. Я могу составить тебе компанию?

Я молча кивнул, Ираида встала рядом, едва не касаясь меня плечом, с наслаждением вдохнула ночной воздух.

— Люблю это время. Была бы моя воля, я бы спала днем, а жила ночью…

Кажется, Ираида хотела начать разговор.

У меня в голове крутились слова отца о том, что он хочет избавиться от жены. Но избавиться так, чтобы она надолго это запомнила.

Я задумался, откуда в нем это? Можно же просто развестись, и все. Уверен, у них брачный контракт, Ираида не получит лишнего…

Нет, отец хотел тотальной преданности от всех… И уничтожал так же тотально.

— Ты очень амбициозна и считаешь себя умной и осторожной. Но отец знает, что ты снюхалась с бывшим. Планирует это использовать против тебя, — неожиданно сказал я. — Ты нарочно клевещешь на меня перед отцом, а он уже думает, как бы от тебя избавиться и хорошенько проучить напоследок. Уходи по-хорошему, или он тебя размажет, не оставит и светлого пятна от твоей репутации. Я уж молчу про то, что