– Одна летает, а другая плавает?

– Нет, правильный ответ: во всем. Чародеи проводят энергию земли от одного места к другому. Мы, колдуны, творцы, понимаешь? – Харгроув многозначительно постучал пальцем по лбу. – Мы порождаем, а не манипулируем. Твой магистр Агриппа подчиняется силе стихий – для них он просто проводник. Тем временем твои чувства, мысли, мечты, амбиции – все они основа настоящей магии. Что ты сейчас чувствуешь?

Страх! Злость! Мое тело напряглось, а голова загудела. Вокруг меня загорелись и заплясали синие огоньки.

Харгроув и дети закричали:

– Ты нас всех сожжешь! Успокойся!

Гнев иссяк, и огонь начал затухать, пока не осталось лишь тонкой пламенной оболочки, цеплявшейся за мое тело. Я заставила ее исчезнуть силой мысли.

– Что это значит? – удивилась я.

– Это значит, радость моя, что твои мысли и чувства руководят твоими способностями, – усмехнулся колдун.

Я отнесла кресло в центр комнаты. Повернувшись к нему лицом, подняла посох двумя руками, используя магнитную силу земли. На сей раз я не пыталась очистить разум. Представила, как поднимаю кресло в воздух. Больше всего на свете мне хотелось его поднять. Я почувствовала, как во мне начало что-то зарождаться – некое давление. После нескольких моих неловких попыток кресло наконец поднялось на метр и замерло в воздухе. Я опустила его на пол и ощутила радостное облегчение.

– Могу ли я работать с чародеями? – спросила я, позволяя себе немного расслабиться.

– Да, если будешь сосредоточена на себе. Они могут подпитываться твоей силой, но ни за что не говори им, кто ты на самом деле. – Колдун снова занялся разрезанием кишечника, внимательно рассматривая его изнутри. – Ты – кукушка в гнезде. Если они узнают правду, то выкинут тебя и сломают шею.

– Магистр Агриппа ни за что так со мной не поступит.

– У каждого есть предел собственной доброты. Ага! – Харгроув достал монетку, покрытую кровью. Вытер ее и подкинул в воздух. – Двуликая, как приятель и обещал. Приятно знать, что на черном рынке еще остались порядочные люди.

– Чему еще ты можешь меня научить?

Харгроув покачал головой:

– Не думаю, что мне стоит учить тебя настоящим фокусам. Чем меньше ты знаешь, тем больше вероятность, что чародеи тебя не рассекретят.

– Мистер Харгроув! – крикнул один из мальчиков, стоя на цыпочках и выглядывая в окно. – Посмотрите на птиц!

– Да-да, милые пташки, – отмахнулся колдун.

– Как много колдунам известно о магии? – спросила я.

Харгроув выпятил грудь:

– Мы забыли больше, чем магистр Агриппа сможет выучить за всю свою жизнь!

– Мистер Харгроув, птицы! – снова воскликнул ребенок.

Я посмотрела туда, куда указывал мальчик. На улице сидели кругом десять воронов. Прохожие обходили их стороной.

– Почему чародеи боятся колдунов? – спросила я.

– Из-за нашего потенциала. Нам ничего не стоило стереть чародейский Орден с лица земли.

Харгроув собрал остатки внутренностей и выкинул их в открытое окно. Какой-то прохожий внизу издал вопль омерзения.

– Если мы такие могущественные, почему мы этого не сделали?

– Колдуны не любят порядок. Мы наслаждаемся свободой. – Харгроув проковылял к миске с водой и помыл руки. – Никто не застрахован от ошибок.

Только я собралась поинтересоваться, что же он имеет в виду, как снаружи послышались крики.

Десять воронов начали набухать и менять форму, как детский воздушный шарик в руках фокусника на карнавале. Они сбились в кучу в центре круга и объединились в огромный пернатый холм. Он разросся, и через секунду осталась лишь одна большая черная фигура. Она поднялась посреди улицы – высокая человекоподобная сущность в темном плаще с капюшоном, закрывавшим лицо. Ее длинные руки, слегка напоминающие крылья, покрывали черные как смоль перья.

Это был один из фамильяров Он-Тез, Стервятницы. Одним быстрым движением монстр махнул когтистой рукой и отрубил проходившему мимо мужчине голову.

На улице воцарился хаос. Люди топтали друг друга, лишь бы поскорее убраться с пути монстра. Птицеподобное создание захлопало руками и ударило женщину, сбивая ее на землю.

– Зачем Он-Тез посылать одного из своих воронов? Она же в Кентербери! – ужаснулась я.

– Нападения происходят не только по ночам, моя прелесть, – усмехнулся Харгроув. – Старик Р’елем начал эту войну и планирует ее выиграть.

– Почему чародеи ничего не делают?

Харгроув сердито покосился на меня:

– Потому что фамильяры не нападают на щит, милая, а это все, что волнует Орден. – Он хмыкнул, глядя в окно. – Это уже четвертая атака за два месяца. Надо переезжать отсюда. Я плохо влияю на этот район.

– Почему ты должен переехать?

– Магия, – вздохнул колдун, словно это было очевидно. – Древние и фамильяры сбегаются на ее запах, как муравьи на сладкую булочку.

Лондон полнился магическими людьми. Может, поэтому город постоянно подвергался нападениям?

– Пошли, – позвал меня Харгроув. – Я покажу тебе выход.

– Если наша сила призвала этих монстров, то именно мы и должны положить им конец. – Я схватила колдуна за плащ, когда он проходил мимо.

– Лично я никому ничего не должен. Если выбирать между собой и ними, я выберу себя. – Харгроув вырвался из моей хватки.

Я снова выглянула в окно.

Ворон исцарапал мужчине грудь и бросил его истекать кровью. По улице потекли багровые ручьи. Монстр откинул назад голову и издал победный клич, вздыбив перья на руках. Мои ладони разгорячились. Когда я потянула за входную дверь, Харгроув быстро захлопнул ее.

– Это самоубийство! – рявкнул он.

– Помоги мне. Я знаю, что не смогу одолеть его в одиночку. – И я достала Кашку из чехла.

– Хочешь поднять небольшой ветерок и наслать на него дождик? – удивился колдун. – Тебе понадобится нечто более мощное, чем погодные явления, глупая девчонка!

– Так помоги мне! – Я указала на дверь. – Или я пойду туда и умру, а тебе придется жить с чувством вины из-за того, что ты подвел моего отца.

– По-моему, ты переоцениваешь мою симпатию к нему, – пробурчал колдун, – но ладно, уговорила. Жди здесь.

Он побежал в заднюю часть комнаты и откинул занавески, расталкивая детей, чтобы вытащить деревянный сундук. Когда колдун дважды стукнул по крышке, тот открылся. Один за другим дети ступали в сундук и пропадали из виду, издавая восторженные или испуганные возгласы. Когда последний ребенок спрятался, Харгроув закрыл крышку, постучал по ней трижды и снова открыл. Теперь в сундуке валялась всякая дребедень: кусочки бечевки, свечки, игрушки, грязные медные колокольчики и золотые кольца в форме драконов, льняные платочки и стеклянные пузырьки с густой жидкостью странного цвета. От нее веяло странным ароматом лепестков роз и моли.