В том служении были: Феофан арх. новгородский, Георгий арх. ростовский, Афанасий-Кандоидий еп. вологодский, Феофилакт еп. тверской. И Его Величество с светлейшею княжною, во время того служения обручены Феофаном арх. новгородским. Тогда была музыка на галереи, на трубах с литаврами, и в верх зала на прочих инструментах. На ектениях именовали: обрученной невесте Его, Благочестивейшей Государыне Марии Александровне. Потом бывшие при том министры и генералитет его величеству и ее высочеству поздравили и целовали их руки. В 5 часу в начале его величество и ее высочество великая княжна и его светлость изволили путь восприять в Стрелину, при котором отсутствии была вышереченная на галереи музыка. В Стрелину изволили прибыть в 9 часу, и по купаньи в 12 часу иттить опочивать. Сей день поутру было сияние, а пополудни не много дождя и до вечера великой дождь.»

«Его Императорское Величество пожаловал полковника от артиллерии Витвера в генерал-майоры от артиллерии».

Заговор и казнь Мировича

Василий Яковлев Мирович, который сделался известен безумным намерением освободить и возвести на престол принца Иоанна Антоновича, служил в Смоленском пехотном полку подпоручиком. Он был сын и внук изменников[121], как о нем говорит в одном из писем своих императрица Екатерина II, характера ветреного, легкомысленного, чрезмерно и безразсудно самолюбив, не имел почти никакого состояния: ибо все имение предков его было описано в казну, и однако ж склонен был к мотовству, любил карточную игру, делал долги и безпрестанно нуждался в деньгах[122].

Узнав в октябре месяце 1763 года (тогда ему было 23 года) от отставного барабанщика Шлиссельбургского гарнизона, что в крепости содержится Иоанн Антонович и желая каким бы то ни было средством возвыситься и обогатиться, а с тем вместе отмстить императрице за двоекратный отказ возвратить ему часть имения его предков, Мирович вздумал произвести перемену в правлении, вывести Принца Иоанна из крепости и провозгласить императором. Причины, наиболее его к тому побудившие, как он сам показал при допросе, были следующие: 1) «Что он не имел свободного входа при Высочайшем дворе в те комнаты, где ее императорское величество присутствовать изволит и в кои только штаб-офицерского ранга люди допускаются. 2) Что в те оперы, в которых Ее Императорское Величество сама присутствовать изволила, он равномерно допущаем не был. 3) Что в полках штаб-офицеры не такое почтение, какое следует офицерам по своей чести, отдают, и что тех, кои из дворян с теми, кои из разночинцев сравнивают и ни в чем преимущества первым против последних не отдают. 4) Что по поданной им Ее Императорскому Величеству челобитной о выдаче ему из отписанных предков его имения, сколько из милости Ее Императорского Величества пожаловано будет ему, в резолюции от Ее Величества, апреля 19 дня надписано было: как по прописанному здесь проситель никакого права не имеет, для того Сенату отказать, и что на вторичное Ее Императорскому Величеству поданное письмо, коим он просил о награждении из предковых имений или о пожаловании пенсии сестрам его, в резолюции от Ее Величества надписано: «чтоб довольствоваться прежней резолюцией». 5) Что самолюбием воображая себе получениями по желаниям и страстям его преимущества вящше всего к тому намерению склонясь утвердился».

Мирович искал себе сообщника, на которого мог бы положиться. Давнишняя дружба и сходство в нравах с поручиком Великолуцкого пехотного полка Аполлоном Ушаковым, решили Мировича, в мае месяце открыть ему свое намерение. Он получил согласие Ушакова помогать ему во всем, пошел с ним (13 мая) в церковь Казанской Божией Матери, где отслужив по себе акафист и панихиду, как бы над умершими, они условились никому другому о сем не говорить и сообщников более не искать. После сего ездили осматривать Шлиссельбургскую крепость и место на Выборгской стороне, где был Артиллерийский лагерь; тут дали обещание, в случае успешного исполнения их предприятия, построить церковь.

Первый план Мировича и Ушакова был следующий: на третий день или не позднее недели после отъезда императрицы в Лифляндию, Мировичу должно было стараться быть посланным в караул в Шлиссельбургскую крепость, а Ушакову, одевшись в штаб-офицерский мундир, приехать ночью на шлюпке в сию крепость под именем ордонанса Ее Величества подполковника Арсеньева и предъявить Мировичу, как караульному офицеру, будто совершенно ему незнакомому, ложный, приготовленный ими от имени Ее Величества указ: взять под арест коменданта крепости и, сковав, вместе с арестантом везти в Петербург в Сенат. Мирович, чтобы удобнее обмануть солдат, должен был им прочесть сей указ и потом, взяв 8-м человек рядовых, арестовать и сковать коменданта, а Ушакову между тем идти к содержавшим при Иоанне Антоновиче особый караул офицерам и объявить им, что он прислан от ее императорского величества с указом к караульному офицеру, который теперь арестует коменданта: чтоб они между тем убирались. Потом, освободив Иоанна Антоновича, взять крепостную шлюпку и посадя также с собой барабанщика для битья тревоги, немедленно отправиться в Петербург, где, пристав к Выборгской стороне, представить Иоанна Антоновича артиллерийскому лагерю, а если бы лагерь не был еще поставлен, то артиллерийскому пикету, состоящему на Литейной.

Прибывшему с ними барабанщику было бы приказано ударить тревогу; собравшемуся на сие народу они хотели прочесть приготовленный Мировичем и Ушаковым манифест и объявить: «что представляющаяся особа есть действительно государь Иоанн Антонович, который, по седмилетнем в крепости Шлиссельбургской содержании, оттуда ими освобожден». Мирович и Ушаков надеялись, что после сего артиллерийские служители и народ пристали бы к ним, и хотя не имели никаких сношений с офицерами артиллерийского корпуса, но полагали, что по многолюдству сего корпуса, куда были собраны лучшие из многих полков офицеры, они нашли бы в нем себе сообщников.

По учинении присяги новому императору была бы послана команда для занятия С.-Петербургской крепости и произведена с оной пушечная пальба, дабы собрать еще более народа и привесть его в страх, также были бы поставлены пикеты к мостам, чтоб иметь повсюду свободное сообщение; из присягнувших офицеров некоторые отправились бы в Сенат, Синод, Коллегии и во все стоящие в С.-Петербурге полки, для приведения их к присяге; в случае же нужды, одному из заговорщиков надлежало туда ехать самому, но другому находиться безотлучно при Иоанне Антоновиче, которому оставаться до времени в артиллерийском корпусе. Императрицу и великого князя Павла Петровича полагали заточить в какое-либо отдаленное место.

Для исполнения сего плана были приготовлены Мировичем:

1) Означенный выше ложный указ от имени императрицы на имя караульного офицера Шлиссельбургской крепости.

2) Письмо к принцу Иоанну.

3) Манифест от его имени.

4) Форма клятвенного обещания.

Но сей план не