Войска 65-й и 28-й армий, наносившие второй удар, тоже имели перед собой лесистую, заболоченную местность, которую пересекали притоки реки Припять.

Нелегкое дело предстояло нашим солдатам и офицерам – пройти эти гиблые места, пройти с боями, пройти стремительно… Пехотинцы невдалеке от переднего края учились плавать, преодолевать болота и речки на подручных средствах, ориентироваться в лесу.

Было изготовлено множество мокроступов – болотных лыж, волокуш для пулеметов, минометов и легкой артиллерии, сделаны лодки и плоты. У танкистов – своя тренировка. Помнится, как-то генерал Батов показал мне „танкодром“ на болоте в армейском тылу. Часа полтора мы наблюдали, как машина за машиной лезли в топь и преодолевали ее. Вместе с саперами танкисты снабдили каждый танк фашинами, бревнами и специальными треугольниками для прохода через широкие рвы. Не могу не вспомнить добрым словом наших славных саперов, их самоотверженный труд и смекалку. Только за двадцать дней июня они сняли 34 тысячи вражеских мин, на направлении главного удара проделали 193 прохода для танков и пехоты, навели десятки переправ через Друть и Днепр. А сколько было построено колесных, жердевых и профилированных дорог!..»[43].

Огромное внимание уделялось маскировке и запутыванию врага. Каждый командир отвечал за скрытность перемещений. При этом немцев стремились дезинформировать как только можно. Им подбрасывали ложные планы и документы. Прокладывали ложные дороги. Демонстративно направляли подальше от линии фронта эшелоны с макетами танков. Артиллеристы на второстепенных направлениях проводили массированный обстрел вражеской территории, после чего орудия скрытно вывозились. Их место также занимали макеты. Словом, тут был большой простор для творчества.

5 июня в штаб 1-го Белорусского фронта прибыл представитель Ставки Жуков. В его задачу входила оценка готовности войск к предстоящей операции.

Вместе с Рокоссовским и другими генералами он побывал на КП армий и многих дивизий, на передовой, на учебных полигонах. Совместно Жуков и Рокоссовский определили на местности направления главных ударов. Вновь важная функция отводилась 65-й армии Батова. Ей предстояло взламывать оборону врага южнее Паричей. 14 июня Жуков, Рокоссовский, офицеры штаба прибыли на КП Батова. Там следовало провести военную игру на картах, чтобы отработать предстоящие действия. В последующие дни такие же мероприятия состоялись и в штабах других армий.

Как ни старалось командование фронта завершить подготовку к намеченной дате – 19 июня, добиться этого не удалось. Во многом причиной тому было несовершенство коммуникаций. Доставлять необходимые грузы точно в срок никак не получалось. Пришлось, проинформировав Ставку, просить отсрочить операцию. Такое разрешение было получено. Теперь окончательный срок начала наступления определялся 24 июня.

К этой дате войска 1-го Белорусского фронта подошли в полной готовности. 23 июня вечером Рокоссовский вместе с Казаковым, Орлом и Телегиным отправились в 28-ю армию генерала А. А. Лучинского. Жуков выехал в 3-ю армию Горбатова. Оттуда они собирались руководить общим наступлением. Настроение у всех было тревожное. Масштаб операции и степень ответственности давили неимоверно. Особенно волновался Рокоссовский. Ведь он, отстаивая свое решение, фактически пошел на конфликт с Верховным. Поэтому ошибка могла бы стоить ему слишком дорого.

Наступление началось с рассветом 24 июня. Адский грохот сотен орудий и разрывы авиационных бомб возвестили о его начале. Плотность огня, обрушившегося в то утро на врага, была сумасшедшей. На участках прорыва на каждый километр фронта работали по 200 и более орудий! Этот концерт длился два часа. В результате многие участки обороны врага оказались буквально перепаханы. По окончании артиллерийской и авиационной подготовки вперед двинулись танки. Завязались тяжелые бои. Враг сопротивлялся отчаянно и самоотверженно. В результате к концу первого дня битвы натиск советских войск в основном был отражен. Впрочем, успеха удалось добиться 65-й армии. Разорвав к середине дня оборону гитлеровцев, генерал Батов, как и было предусмотрено планами, бросил в прорыв 1-й гвардейский танковый корпус М. Ф. Панова. Танкисты устремились во фланг и тыл паричской группировке противника. Удалось продвинуться и соседней 28-й армии.

Воспользовавшись результативным наступлением этих двух армий, Рокоссовский на следующий день ввел на стыке между ними конно-механизированную группу под командованием генерала И. А. Плиева. Стремительные удары, нанесенные этим соединением по гитлеровским войскам, вынудили их начать спешный отход. Еще через день сопротивление врага в зоне наступления 65-й и 28-й армий было окончательно сломлено, и наши дивизии вырвались на оперативный простор. Теперь им следовало наступать на Бобруйск.

До этого времени наступление северного крыла фронта не было особенно успешным. Уступавшие по численности советским армиям немецкие войска тем не менее продолжали надежно удерживать глубинные рубежи обороны. Однако успехи южного крыла – 65-й и 28-й армий – создавали для гитлеровцев крайне невыгодную оперативную ситуацию. Генерал Горбатов ввел в зоне действия своей 3-й армии 2 танковые бригады и танковый корпус. Стремительным прорывом в глубь вражеской обороны они, выходя на соединение с

65-й армией Батова, окружали 9-ю армию противника. Поскольку план наступления был хорошо продуман и многократно отработан, атакующие войска четко понимали свою задачу. Поэтому, продвигаясь вперед, они прежде всего захватывали основные тыловые коммуникации немцев, перерезали дороги, блокировали переправы. В результате для гитлеровцев не оставалось выхода из образующегося кольца.

Тяжелой преградой на пути советских войск стал Бобруйск. Немцы превращали каждую деревню, село, городок в опорные пункты. Крупные же города, которые, как правило, имели большое значение в системе обороны, становились практически неприступными крепостями. Штурм Бобруйска был необходим наступающим советским войскам для соблюдения стремительности и эффективности броска. Поэтому главным фактором при освобождении города вновь становилась быстрота, а не сохранение солдат.

Все дороги, ведущие к Бобруйску, были тщательно и густо заминированы. Подступы к нему превращены в мощные защитные рубежи. На улицах – заранее подготовлены баррикады. На перекрестках – врыты танки. В состав сражающегося там гарнизона под командованием генерала Гамана постоянно вливались прорывающиеся из окружения войска. И на штурм такой крепости были 27 июня брошены дивизии 65-й армии. Тяжелейшие и кровопролитные бои сначала на подступах, а затем и на улицах города продолжались днем и ночью вплоть до 29 июня. С подходом соединений 48-й армии преимущество окончательно перешло на сторону советских войск. Под натиском превосходящих сил наших соединений гитлеровцы вынуждены были отступить. Большая часть вражеского гарнизона была уничтожена на месте.

Взятие Бобруйска позволило создать крупный прорыв, глубиной до ПО км в системе стратегической обороны врага и развивать дальнейшее наступление. Его направление было определено Ставкой еще накануне – Минск – Барановичи. Несколько месяцев назад Рокоссовский был лишен Сталиным чести освобождения Киева. Теперь он получал возможность освободить другую столицу. Однако это была не единственная награда, полученная генералом армии Рокоссовским в те дни. После очевидного успеха армий 1-го Белорусского фронта, обусловленного, в том числе, полководческой мудростью и принципиальностью его командующего, 29 июня 1944 года Президиум Верховного Совета СССР издал следующий указ: