Теперь советское командование определяло направления боевых действий. Стратегическая инициатива прочно удерживалась Красной армией. Успехи войск Украинских и Белорусского фронтов, соотношение сил сторон, перспективы дальнейших наступательных действий – все это указывало на то, что провести крупную операцию целесообразно на территории Белоруссии и Западной Украины. Весной Верховное Главнокомандование приступило к ее планированию.

В это время Рокоссовский был озабочен организацией обороны в полосе армий фронта. Пауза в боевых действиях не исключала возможность внезапных ударов противника. Кроме того, необходимо было пополнить войска всем необходимым – боеприпасами, продовольствием, горючим. Многие тыловые части остались далеко позади. Также нужно было срочно восстановить разрушенные дороги, построить десятки километров новых…

Зимой между 1-м Украинским фронтом (после ранения Ватутина командование им принял Жуков) и Белорусским был создан еще один фронт. Он получил название 2-й Белорусский. Командовал им генерал П. А. Курочкин. Соответственно, фронт, которым командовал Рокоссовский, стал именоваться 1-м Белорусским. В один из мартовских дней Рокоссовского вызвал к аппарату ВЧ Сталин. Верховный проинформировал комфронтом о задачах вверенных ему войск в предстоящей операции. «Затем Сталин поинтересовался моим мнением. При разработке операций он и раньше прибегал к таким вот беседам с командующими фронтами. Для нас – сужу по себе – это имело большое значение»[41]. Рокоссовский доложил, что, на его взгляд, целесообразно было бы передать часть полосы и войск 2-го Белорусского фронта 1-му. В противном случае при наступлении между двумя фронтами создавалась бы брешь, образованная болотами и лесами. В условиях разобщенности координировать действия войск стало бы чрезвычайно трудно.

Сталин взял время на размышление и через несколько дней санкционировал это предложение Рокоссовского. «Вскоре последовала директива Ставки о передаче нашему фронту всего участка, охватывающего Полесье с юга, и находящихся на нем войск. Общая ширина полосы 1-го Белорусского фронта достигла, таким образом, почти 900 километров. Редко в ходе Великой Отечественной войны фронт, имевший наступательную задачу, занимал полосу такой протяженности. Разумеется, и войск у нас стало больше. К двадцатым числам июня в состав нашего фронта входили десять общевойсковых, одна танковая, две воздушные армии и Днепровская речная флотилия; кроме того, мы имели три танковых, один механизированный и три кавалерийских корпуса. В результате передислокации сил 2-й Белорусский фронт стал нашим соседом справа. Затем произошли дальнейшие изменения, пока не сложилась та структура фронтов, которая сохранилась до победоносного окончания войны»[42]. В результате 1-й Белорусский фронт приобрел два фактически самостоятельных направления. Первое – на Бобруйск – Барановичи – Брест – Варшаву, и второе – на Ковель – Хелм – Люблин – Варшаву. Такая любопытная ситуация в дальнейшем получила интересное развитие.

Еще до соединения фронтов, в марте гитлеровцы нанесли удар по войскам 2-го Белорусского и захватили Ковель. Сталин приказал Рокоссовскому немедленно выехать к Курочкину и совместными усилиями выправить положение. Прибыв на КП 2-го Белорусского фронта, Рокоссовский убедился, что успех, достигнутый врагом на этом участке, едва ли может быть развит: противник перешел к обороне, его теснили на соседних направлениях, да и сил у него было немного. Поэтому он принял решение – оставить все как есть. Да, гитлеровцы захватили важный опорный пункт, достаточно крупный город. Но ведь советские войска в самое ближайшее время перейдут в наступление несколькими фронтами. Какой смысл распылять силы и приносить жертвы во имя незначительного успеха в частной операции, когда через несколько недель враг и сам отойдет от Ковеля под угрозой окружения? Обо всем этом Рокоссовский доложил Верховному. Сталин не стал возражать. Его доверие к Рокоссовскому уже было очень велико.

Идея наступательных операций 1944 года основывалась на планах нанесения ударов по врагу последовательно фронтами с севера на юг. То есть начинать должны были войска Ленинградского фронта, подхватывать наступление – войска Карельского фронта. Затем основной удар наносили бы оба белорусских, и завершали операцию украинские фронты. Таким образом, планировалось нанести поражение врагу на всем западном направлении. Чем-то этот замысел напоминал концепцию плана «Барбаросса», успешно осуществленного гитлеровцами летом 1941 года.

Определив роль 1-го Белорусского фронта в предстоящих наступательных операциях, штаб Рокоссовского приступил к подготовке плана. Работа, что называется, кипела. Малинин, Орел, Казаков, Антипенко и другие офицеры под руководством Рокоссовского неустанно трудились над проектом плана. Споры, обсуждения, стремление убедить друг друга (иногда даже на повышенных тонах) – все это составляло неотъемлемую часть творческого процесса. Рокоссовский, по своему обыкновению, находился в гуще событий. Он не любил одиночества и тихой кабинетной работы, полагая, что только совместно можно выискать оптимальное решение. 3 апреля Совет фронта представил в Ставку свои соображения относительно предполагаемой операции.

Основная его идея заключалась в том, чтобы разгромить вражеские группировки в районе Минска, Барановичей, Бреста, Ковеля и Бобруйска и выйти на линию Минск – Слоним – Брест – река Западный Буг. Таким образом удалось бы перерезать основные коммуникации противника, прежде всего железнодорожные и шоссейные рокады. Стремительность и глубина наступления позволили бы обескровить оставшиеся крупные соединения врага, что неминуемо привело бы к их уничтожению или пленению. Плотность и потенциал обороны гитлеровцев оставался еще очень высоким. Учитывая это, Рокоссовский предполагал проведение операции в два этапа. На первом – силами четырех армий сокрушить немцев ударом с юга и тем самым выйти в тыл части соединений фашистской группы «Центр». На втором – уже силами всего фронта уничтожить бобруйскую и минскую группировки противника и затем последовательно развивать наступление в Польше. План Рокоссовского предусматривал в качестве обязательного условия усиление войск 1-го Белорусского фронта двумя-тремя танковыми армиями. В противном случае, по его мнению, успеха было бы не добиться.

Общий замысел плана операции, предложенного Рокоссовским, его четкость, обстоятельность и возможность предвидеть различное развитие событий говорили о его полководческой зрелости. Это был уже не просто талантливый генерал, умело управляющий корпусом, армией или даже фронтом, а Профессионал современной войны. Офицер, впитавший в себя опыт сталинградских котлов, курской стратегии, форсирования Днепра… В этом замысле читалось суворовское «воюй не числом, а уменьем», воплощенное в середине XX века в самой страшной для человечества войне.

К сожалению, Ставка на тот момент не имела возможности выделить требуемые Рокоссовским танковые армии. План этот не был утвержден. Впрочем, безусловно то, что отдельные его элементы нашли отражение в итоговой концепции наступления. Практически всю весну Генштаб занимался разработкой стратегии битвы за Белоруссию. При этом постоянно поддерживался контакт с командующими фронтов. Отклонив изначальный замысел Рокоссовского, ему тем не менее было предложено доработать его и вновь представить на рассмотрение.