Жизнь полицейского полна романтики и опасности, она будоражит воображение и манит к себе наивных простаков, еще не задумывающихся всерьез о своем предназначении. Но к ней это все, к счастью, уже не относится, она прозрела, поняла суть своих проблем и может смело шагать по жизни вперед.

В понедельник ночью их миссия завершится, жизнь вернется в нормальное русло, и она снова начнет торговать недвижимостью. Ну разве это не чудесно?

— Итак, чем же мы займемся до понедельника? — спросила она у Конора, обретя наконец душевное равновесие.

Он раскрыл было рот, но она уже догадалась, как именно он ответит, и вскинула руки в упреждающем жесте.

— Я знаю, можешь не говорить. Мы будем следить за соседя ми!

На лице Конора, суровом и напряженном, расцвела довольная улыбка. На сердце у Джессики полегчало, она расслабилась и, как это с ней всегда случалось, тотчас же представила себя в его объятиях, лежащей голой на кровати с матрацем в форме сердца. Пальцы Конора, нежно поглаживающие ее тело, раздвинули ее ноги и проникли в лоно. Джессика зажмурилась и судорожно вздохнула. Офицер Конор Ричмонд, казавшийся ей суперполицейским, неуклонно следовавший всем служебным предписаниям, преображался в ее фантазиях в порывистого и безрассудного любовника, готового отрешиться от всего мира в своем стремлении доставить ей неземное удовольствие. Любопытно, вдруг подумалось ей, о чем он думает теперь! Неужели тоже о сексе?

Словно прочитав ее мысли, Конор бесстрастно произнес:

— Первым на вахту встану я.

— Хорошо, — облегченно сказала Джессика. — А я пока приберусь на кухне.

Она взяла со столика сотовый телефон, повернулась и побрела мыть грязную посуду. Конор явно охладел к ней после всех ее нелепых выходок и вряд ли воспылает прежней страстью, такой, какую он продемонстрировал ей в ночь скандала между Труди и Джорджем. Отчего же тогда она не может преодолеть влечение к нему? Этому должно быть какое-то разумное объяснение.

Быть может, страсть вспыхнула в них из-за вынужденного сожительства в ограниченном пространстве? Или усиление гормональной активности обусловлено их нервным перенапряжением? Изнемогала бы она от страсти, если бы на месте Конора оказался Элл? В груди у Джессики похолодело: нет, вряд ли! Но тогда почему же она никак не может насытиться ласками Конора? Почему всякий раз у нее мурашки пробегают по коже, когда она думает о нем? Отчего теплеет у нее на сердце, когда он улыбается? И поет душа, когда у него загораются глаза? Что смешного находит она в его оригинальном юморе?

Джессика склонилась над раковиной и стала мыть тарелки, размышляя при этом о загадочном феномене ее одержимости Конором. Хорошо было бы с кем-нибудь посоветоваться, но вот вопрос — с кем? Отец наверняка пришел бы в восторг, узнав, что дочь увлеклась его новым сотрудником, пребывающим в наивном неведении о ее былых шалостях. Но вряд ли бы он обрадовался, если бы проведал о допущенных ею промахах. Нет, с ним лучше не откровенничать, чтобы не сболтнуть лишнего.

А как насчет тетушки Глории? Или братца Гейба? Люди они, конечно, надежные и проверенные, но не стоит испытывать их терпение. Очередной разговор на тему секса может переполнить чашу их терпения. Вертя в руке сотовый телефон, Джессика наморщила лоб и набрала номер отца.

Звонок дочери обрадовал Джо.

— Как твои дела, дорогая? Спасибо, что не забываешь меня!

Бодрый голос отца всегда поднимал ей настроение. После беседы с ним она чувствовала себя так, словно бы съела тарелку горячего куриного супа с домашней лапшой в холодный зимний день. Вот и теперь Джессика расслабилась уже после первых произнесенных им слов, откинулась на спинку стула и, положив ноги на табурет, проворковала:

— Я тебя обожаю, папочка!

— Ну, как настроение? Как видишь, твое возвращение в ряды стражей порядка пока проходит не так уж и скверно.

Улыбка на лице Джессики погасла, сменившись хмурой миной. Ну и шуточки, однако же, у папочки! Он снова в своем репертуаре. Она глубоко вздохнула и сказала:

— Ты же знаешь, папа, что о моем возвращении в полицию не может быть и речи! Я согласилась побыть здесь, только чтобы помочь тебе. Как только эти ребята окажутся в камере, я снова стану риелтором.

Как ни странно, голос ее прозвучал недостаточно твердо. Поколебавшись, она выпалила, желая убедить отца в своей профессиональной негодности:

— Я дала маху, папа.

— Кому ты дала, дочка? — переспросил начальник полиции.

— Перестань шутить, я говорю серьезно. Я выкрала из дома подозреваемых видеокассету. Но она оказалась с записью домашней порнографии, а не той, что воры похитили из дома мэра. В общем, Конору от меня никакой пользы, один только вред.

— Чепуха! — бодро воскликнул отец. — Без ошибок не проходит ни одно расследование. Случается, невиновного даже сажают на электрический стул. Пока ничего страшного не произошло. Просто у тебя еще не прошел синдром бодливого козла.

Он залился кудахтающим смехом. Джессика поморщилась.

— Послушай, дочка! — продолжал папочка. — Шутки шутками, но ты не должна страдать из-за своих прошлых ошибок. Все мы не совершенны, ты тоже не лишена недостатков. Ну и что из того? Надо добросовестно выполнять свою работу, но не лезть из кожи вон. Короче говоря, ты прекрасный сотрудник, я тобой горжусь.

— Я уже говорила, что обожаю тебя, папочка? — воскликнула Джессика.

— Да, пару раз. Признайся честно: этот парень тебе нравится или нет? — со свойственной ему прямотой спросил отец.

Он, как обычно, застал ее врасплох. И солгать она не сумела.

— Да, папа. По-моему, он уже обосновался у меня в печенке, — выдохнула Джессика и почувствовала невероятное облегчение.

Ей живо представилось улыбающееся лицо отца.

Но говорить, что ему не надо заботиться о ее счастье, она не стала, решив отложить откровенный разговор с ним до завершения операции. Когда придет время , она объяснит ему свою точку зрения на брак и втолкует, что способна сама позаботиться о себе. Во всяком случае, мужа она выберет самостоятельно, без подсказок заботливых родственников. Боже, неужели каждой дочери суждено пройти сквозь тернии, чтобы получить в награду звезду своего счастья?

Конор откинулся в кресле. Джессика, уже с утра закусившая удила, беспокойно металась из угла в угол гостиной. Надо было отпустить ее на пробежку, подумал Конор. Ох уж этот проклятый Барри! Он спутал им все карты. Из-за него они не могли и носа высунуть из дома.

Пусть только он попробует дотронуться до Джессики! Ходить ему после этого со сломанным носом. Нет, думать о нем постоянно нельзя, нужно расслабиться и подумать о чем-то другом, а не о том, как он расквасит физиономию Барри.

Легко сказать — расслабиться. По как это сделать? Расслабляться на службе Конор не привык, однако и с таким напарником, как Джессика, ему тоже работать не доводилось. Взгляд его упал на пушистый коврик на полу. Чем не ложе для сексуальной разминки? Воображение тотчас же нарисовало ему Джессику, лежащую на коврике с раскинутыми руками и ногами, совершенно голую, умоляющую его взглядом уделить ей внимание, поцеловать ее груди, поласкать соски…