ужаса, вдруг остро почувствовала, как сильно ей хотелось бы, чтобы и ее мама с папой оказались сейчас рядом с ней. А потом она вспомнила про Иллути. Опустившись рядом с песиком на колени, она взяла его на руки и крепко прижала к себе.

Шатер стремительно сворачивался, распадался, дробился на части – он уходил прочь, туда, откуда явился, вместе со своими страшными обитателями. Сгинули в раскрытой Двери все торговцы, жонглеры, танцовщицы и музыканты. Взрослые Открывающие Двери с легкостью изгнали их прочь, казалось, одной только непреклонной волей – Кира не заметила ни у кого из них в руках ничего, похожего на оружие.

Наконец последний из обитателей шатра скрылся за Дверью. И сам шатер исчез. Площадь очистилась. Ни одного обрывка ленты, ни одного яркого пятнышка конфетти не напоминало о том, что еще недавно здесь царила ярмарка.

Небольшая толпа здешних, испуганных и растерянных, сгрудилась неподалеку. Их лица были лицами людей, не до конца очнувшихся от страшного сна. Некоторые из родителей отделились от общей группы и направились к ним, чтобы успокоить людей и убедить их отправиться по домам. Кира не знала, что именно Открывающие Двери рассказывали здешним, но их лица разглаживались, и из глаз уходило выражение тревоги.

– Они забывают, – сказал отец Соля. – Уже к утру ничего не будут помнить. Мы успели вовремя: еще немного, и некоторых из них было бы уже не спасти…

– Кира! Соль!

Кира обернулась: через площадь к ним бежали Марта и Камал.

– Я встретила Камала на полпути сюда, – тяжело дыша, объяснила Марта. – И захватила с собой…

– Меня словно что-то позвало сюда. – Камал растерянно озирался по сторонам. – Не знаю, как это могло случиться… Я ведь не мог выйти из мастерской с тех пор, как начал там работать… Кира и Соль в порядке?

– С ними все хорошо. – Отец Соля поклонился Марте. – Здравствуйте! Я – отец Соля… Меня зовут Далль.

– А это кто? – спросила Марта, кивая на мужчин и женщин в разноцветных одеждах.

Одна из женщин, высокая и рыжеволосая, одетая в красное, улыбнулась:

– Мы – родители из Дома-в-Нигде. События последних дней показали, что Солю наша опека больше не нужна.

– Мы пришли попрощаться, – добавил невысокий лысый мужчина в зеленом, вытирая глаза большим клетчатым платком.

– Ведь мы все очень любим тебя, Вахламар! – воскликнула светловолосая женщина в оранжевом, шмыгая носом.

– И всегда будем любить, – на все лады отозвалась разномастная толпа взрослых.

– В добрый путь, Эпфи-Эпфи!

– Пиши!

– Не забывай одеваться теплее, Мэфт!

Кира вдруг с изумлением увидела, что Соль чуть не плачет. Как будто это не он так много рассказывал ей о том, до чего плохо ему было в Доме-в-Нигде, как будто не он боялся встречи с многочисленными родителями. Отпустив руку отца, он смешался с разноцветной толпой. Некоторые пожимали ему руку, другие гладили по голове или крепко обнимали. Одни громогласно желали Солю удачи, другие тихим шепотом давали последние советы.

Не сразу Кира заметила, что толпа редеет. Прощаясь с Солем, родители уходили один за другим – видимо, возвращались в Дом-в-Нигде, к другим детям.

Когда последний из них скрылся за Дверью, отец Соля легонько подтолкнул его:

– Думаю, ты захочешь закрыть ее сам, сынок. Мы побудем здесь еще немного. – Он кивнул Марте, Кире, Камалу. – Уверен, у вас есть вопросы. Но Дверь пока закроем: не годится ей стоять открытой без присмотра, не так ли?

Он улыбнулся Солю. Когда он улыбался, становилось особенно заметно, до чего они друг на друга похожи. Кира подумала, что даже волосы у них одинаково взъерошены и одинаково разбросаны веснушки по щекам и в уголках глаз.

– Разве ты еще не знаешь? – промямлил Соль, глядя себе под ноги. – Я не могу закрыть ее. Не получается.

– И все-таки попробуй, – посоветовал отец. – Теперь получится.

Соль приблизился к Двери. Кира знала, что сейчас он усиленно рисует в воображении упорядоченность мира – должно быть, для него эту картину воплощали в себе не полки супермаркета, а что-то иное. Дверь закрылась, и Соль, посмотрев на Киру, широко улыбнулся:

– Смотри, Кира! Получилось! Оно вернулось! Мое волшебство вернулось!

Он обернулся к отцу и принялся что-то горячо рассказывать ему, размахивая руками.

– Здорово, – отозвалась Кира, вдруг почувствовав, как перехватило дыхание. Она поняла, что волшебство Соля, вернувшись к нему, безвозвратно покинуло ее. Раньше она и не думала, что так сильно пожалеет об этом.

Марта приобняла ее за плечи, прижала к себе:

– Ты в порядке, дружочек?

– Да, – пробормотала Кира. – Просто… Просто я очень испугалась. Подумала, вдруг что-то случится, а мама с папой и не узнают…

– Ох, милая ты моя! – Марта еще крепче прижала ее к себе. – Я ведь обманула тебя, дружочек. Я ездила вовсе не на встречу с организатором выставки. На самом деле мы встречались с твоей мамой.

Кира вздрогнула:

– Правда? Она на тебя ругалась?

– Вовсе нет. Они с папой очень переживают из-за того, что вы мало общались в последнее время. И боятся, что ты слишком обижена на них из-за постоянных отъездов и поэтому все время гостишь у меня.

– А я боялась с ними поговорить, – растерянно пробормотала Кира.

– Твоя мама хотела не ругаться со мной, а посоветоваться.

Кира не успела ничего ответить или даже просто обдумать бабушкины слова, потому что к ним подошли Соль с отцом.

– Теперь, когда мы остались одни, позвольте мне все объяснить, – начал было Далль, но Марта решительно прервала его:

– А прежде, чем вы начнете все объяснять, позвольте пригласить вас ко мне. Мы тут от холода умрем, если будем продолжать стоять на ветру и обсуждать все эти важные вопросы.

– Я открою Дверь? – Соль, не дожидаясь ответа, с энтузиазмом взялся за дело, и пространство рядом с ними начало дробиться и плавиться, открывая вход прямиком к Марте на кухню.

* * *

Пожалуй, более разношерстной и странной компании здесь еще не собиралось, хотя Марта знала толк в необычных друзьях. Далль, Соль, Кира с неподвижным Иллути на руках, Марта и Камал с трудом умещались за круглым столом.

Пока чайник кипел, Кира, едва сдерживая слезы, передала Иллути создавшему его мастеру.

– Камал, вы можете что-то с ним сделать? – спросил Соль, гладя мягкое ухо песика.

– Повреждения очень серьезные, мальчик, – печально покачал головой мастер. – Боюсь, мне не удастся его восстановить так, чтобы он остался прежним.

– Что это значит? – спросила Кира.

– Я могу его починить. Но он может стать другим после того, как я закончу. Он ринулся на вашу защиту со всей возможной отвагой – похоже, после починки ему самому нужна будет ваша защита. Быть может, одна из моих собак…

– Нет! – Кира и Соль откликнулись разом, не раздумывая.

– Пожалуйста, Камал, почините Иллути, – попросила Кира дрожащим голосом. – Если он изменится… или если о нем надо будет заботиться как-то особенно… Это все равно, правда. Не надо нам другой собаки.

Соль молча кивнул. Камал улыбнулся:

– Я в вас не сомневался, друзья. Пожалуй,