В его голосе звенят смешинки. Ему когда-нибудь надоест подтрунивать надо мной?!

– Любопытно.

– Шевелись! У нас не так много времени в запасе.

Вскакиваю с кровати и, больше не задавая вопросов, собираюсь.

Мы выходим на улицу, и я вздрагиваю от утренней свежести. Рука Никиты тут же прижимает к себе, согревая меня своим теплом и прогоняя неприятные ощущения. Парень направляет нас вверх по улице, и я послушно позволяю себя вести.

Небо уже не просто подернулось, а посветлело, но легкая дымка висит над старинными запутанными улочками, создавая атмосферу загадочности, и от этого мне еще больше не терпится обо всем расспросить, но я терплю и жду, когда он сам расскажет или я увижу это своими глазами.

Минут через пять мы выходим на небольшую площадь, и в глаза бросается оранжевая полоса горизонта над водной гладью, и я понимаю, для чего Никита привел меня сюда.

Поворачиваюсь и дарю ему самую нежную и счастливую улыбку и сверкающий искрами чувств влюбленный взгляд. Кто бы мог подумать, что этот парень окажется таким романтичным!

Губы Ника широко растягиваются в ответ.

– Вчера мы провожали солнце – сейчас его встретим.

Мы подходим вплотную к металлическому ограждению смотровой площадки, где уже собрались подобные нам любители романтики и фотографы, и руки невольно тянутся к телефону, чтобы тоже запечатлеть это умопомрачительное зрелище.

Мягкие предрассветные лучи, оранжевые крыши белых домов, заполонивших все вокруг, гладь широченной реки Тежу, которую легко можно было бы спутать с океаном, если бы она не была так спокойна и покладиста.

Сделав пару видео, непроизвольно шепчу:

– Волшебно!

– Это одно из самых красивых мест, где можно наблюдать восход солнца под Альфамой!

– Альфама – это же старинный район в Лиссабоне?!

– Да. Единственный, переживший землетрясение в восемнадцатом веке. Здесь до сих пор уцелела хаотичная средневековая застройка.

Удивленно смотрю на Никиту. Обычно историческими познаниями снабжаю его я.

Он усмехается, поняв, о чем я подумала, и отвечает на мой безмолвный вопрос:

– Я уже был несколько раз в Лиссабоне. Кое-что осталось в голове.

Видя, что я собираюсь расспросить о его предыдущих посещениях города, он опережает меня и предлагает сфотографировать. Любопытство против женского тщеславия?! Конечно, выигрывает второе. Выведать информацию я могу попробовать потом, и мы тратим оставшееся время до рассвета, занимаясь фотосессией.

Едва я хочу предложить сфотографироваться вместе, как Никита произносит:

– Пойдем, а то пропустим самое интересное.

Слышу, как кто-то кричит:

– Olhar! Olhar!

И замечаю, как в оранжевой полосе над горизонтом появляется маленький кусочек солнца и начинает медленно, неторопливо выплывать из воды, и эта полоса с каждой секундой становится все ярче и насыщеннее.

Объятия любимого мужчины, крышесносная панорама, волшебный рассвет... Думаю эти кадры я пронесу сквозь всю свою жизнь. Это незабываемо!

Распрощавшись с проснувшимся солнцем, продолжающим дальше свое ежедневное путешествие по небу, мы поворачиваем обратно к гостинице, но не успеваем пройти и сто метров, как я замечаю громыхающий и привлекающий внимание ярко-желтый трамвай. Готовясь к путешествию, я читала про легендарные трамваи, курсирующие по Лиссабону более века. В любом другом городе они бы давно уже стали экспонатами музеев, но тут являются неотъемлемой частью сети общественного транспорта. Скорее всего, потому что для современных трамваев совершенно непригоден подобный маршрут из-за множества крутых поворотов, виражей, подъемов и спусков.

Никита, перехватив мой взгляд, командует:

– Бежим!

И мы несемся, чтобы сесть в него и проехать всего одну остановку.

Плюхаюсь на свободное деревянное сиденье, ощущая себя нереально счастливой в этом старом железном динозавре, что едет со скрипом и скрежетом. Остановись, момент! Замри! Я хочу и дальше чувствовать себя так прекрасно!

Никита едва успевает оплатить проезд и подойти, как трамвай останавливается. Бледно-фиолетовое старинное здание отеля в двух шагах, и мы, держась за руки, выходим и идем к нему.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

До начала нашей культурной программы еще больше часа, и Никита уходит в душ, а я, примостившись на широком подоконнике, смотрю на старинную улицу, где проезжают раритетные трамваи знаменитого двадцать восьмого маршрута, и листаю миллиард фото в телефоне. Наверно, счастье красит человека, поскольку никогда еще мне так не нравились мои снимки.

Неожиданно в голову приходит более приятный способ, как скоротать время, и с пытающимся выскочить из груди от шальной идеи сердцем иду на шум воды. Я хочу присоединиться к Никите в душе и... Раньше я такого себе не позволяла и не потому, что скромница – просто не возникало желания, а с ним это желание бьет ключом и дает знать совсем в неподходящих местах и так сильно, что я поддаюсь ему и напору Ника. Чего только стоил секс на пляже! От одного упоминания о нем у меня снова пылают щеки. А если бы нас кто-нибудь застукал. Ох. Хотя если признаться самой себе, то это был лучший момент в моей жизни. Я реально оказалась в раю и побывала в роли прародительницы, живущей со своим Адамом на необитаемом острове.

Ручка послушно поддается, и я вхожу в просторное помещение. Санузел в гостинице, как обычно, совмещенный, но реально большой, и душ очень вместительный. Там точно можно не только мыться… Пипец! Я могу думать о чем-то другом, кроме секса?! Хотя, когда передо мной такой великолепный представитель мужского пола в одной мыльной пене, едва ли прикрывающей интимные места, разве можно думать о чем-нибудь еще?!

Сбрасываю сарафан, белье и подхожу к стеклянной перегородке. Смелее! Открываю и, сделав шаг, попадаю в царство воды, пены и любимого мужчины.

– Это я! – сообщаю, оправдываясь, и тут же себя ругаю. Неужели не могла придумать слова получше! Радует, что вода заглушила сказанное, или Нику все равно, о чем я бормочу, и еще: он не задает глупых вопросов, а мгновенно притягивает меня к себе и целует куда-то в шею.