почти дикарями: уж слишком там далеко на севере они обитали. Они заключали браки с варварами, да и обычаи у них диковатые. Тем не менее, когда Филипп пригласил великого философа Аристотеля приехать к нему в Пеллу, его столицу, чтобы воспитывать его сына Александра, Аристотель согласился – вероятно, гонорар ему был предложен неплохой, да и из Афин он уже к этому моменту перебрался, и его родная Стагира к тому моменту уже была под властью Македонии, и его отец при царе Аминте работал придворным врачом в Пелле, да и просто очень интересная это задача – быть наставником царского сына.

Филипп II. Римская мраморная копия I в. н. э.

А между тем Македония становилась все более и более могущественной политической силой. Филипп был очень богат. Он постепенно завоевывал разные территории по соседству от своих исконных. В его владениях были очень богатые серебряные рудники, и он прекрасно ими пользовался. Это помогло ему создать совершенно новое войско.

В большинстве греческих полисов не было никакой регулярной армии. Приходят враги – все берут оружие: меч, щит, шлем, и идут сражаться. Сегодня мы назвали бы это ополчением, когда к службе так или иначе готовы все граждане. Денег на приобретение этого легкого вооружения хватало практически всем. Все мужчины-греки были в хорошей спортивной форме. Каждый день они занимались в гимнасии – своего рода «физкультурном зале». Создание такого войска было великим завоеванием греческой демократии, потому что тот, кто сражается и защищает свою родину – например, Афины, – тот и имеет право высказываться в народном собрании, принимать участие в управлении. Это войско было теснейшим образом связано с демократическим строем.

А вот войско Филиппа, в отличие от ополчения греческих полисов, комплектовалось на регулярной основе: из крестьян набирали пехоту, из аристократов – конницу. На поле боя его воины вытраивались огромной фалангой, мощным строем, где все стоят плечом к плечу и держат большие копья. В македонской фаланге было больше рядов и длиннее копья. Считалось, что задние ряды клали свои копья на плечи передних, и эта прямоугольная фаланга превращалась в огромного ежа, ощетинившегося остриями копий. Столкнувшись с ней лицом к лицу, разгромить ее было совершенно невозможно. Уязвимее она была для удара сбоку, с флангов, – этот еж был очень неповоротлив. Сбоку стояла конница. И конница, и регулярная пехота – это, конечно, армия богатого царства. Никто из свободных жителей Афин не стал бы служить в македонской фаланге, потому что там надо было все время тренироваться, нужна была муштра для того, чтобы весь этот большой отряд действовал слаженно, разворачивался по приказу. Афиняне, может быть, были бы и рады служить в коннице, но конница – это армия богатых людей. Или ты сам оплачиваешь коня, вооружение, своего конюха, или это делает государство.

Филипп мог себе позволить содержать мощную богатую армию. А с другой стороны, считается, что он сказал: «Нет такой крепости, которую не взял бы осел, груженый золотом», – и этим принципом он пользовался в полной мере. Филипп подкупает политиков практически во всех греческих городах, и всюду возникают промакедонские партии. Наряду с ними в Афинах, и особенно в Фивах, которые находились ближе к Македонии, как и в других местах, повсюду есть мощные антимакедонские партии. В Афинах эту партию возглавляет великий оратор Демосфен. Тот самый, который специально ради того, чтобы принимать участие в управлении городом, в политической жизни, чтобы его слушали на народном собрании, преодолел свои природные изъяны. У Демосфена дергалось плечо (сегодня бы сказали, что у него был тик), он шепелявил, он боялся толпы, у него был тихий голос и все основания опасаться, что никто в народном собрании не будет слушать такого оратора. Но, как гласит легенда, он заперся у себя дома и очень низко подвесил меч – так, что тот почти касался его плеча. И каждый раз, когда плечо дергалось, то меч колол его. Так он исцелил себя от нервного тика. А дальше он якобы выходил на берег моря, набивал рот камешками – и таким образом боролся с шепелявостью и перекрикивал шум волн. И Демосфен становится великим оратором. Прославится он как раз прежде всего своими речами против Филиппа. Отсюда и слово «филиппики» – те речи, в которых он призывал жителей Афин во что бы то ни стало защищать свою независимость. И Филипп внимательно следит за всем происходящем в греческих городах. Сначала он кого-то подкупает, с кем-то заключает союз, а когда союз с ним заключать не хотят, он отправляется воевать.

Древнегреческий государственный деятель Демосфен. Римская мраморная копия с бронзового греческого оригинала III века до н. э.

В 338 году до н. э. в битве при Херонее войско Филиппа разгромило объединенное войско греческих городов. Считается, что многие жители Афин бежали с поля боя. А вот фиванцы, прежде всего Священный отряд, куда входила элита фиванской молодежи, готовы были гибнуть на поле боя, но не отступить: кто-то попал в плен, кто-то погиб. Именно против фиванцев в той битве сражался вместе с македонской конницей Александр. Позже на поле в Херонее в память о Священном отряде поставили памятник – огромного льва. Долго никто не знал, правда это или нет, но в XIX веке археологи действительно нашли гигантскую скульптуру льва на том месте, где происходила эта битва. С фиванцами Филипп обошелся очень сурово, к Афинам же был расчетливо милостив. Он отпустил их без выкупа и передал тела павших для погребения. Филипп надеялся все-таки заключить с ними союз.

После битвы при Херонее казалось, что вопрос подчинения Греции решен, но внезапная гибель Филиппа приносит Греции несколько лет передышки. Точные причины произошедшего мы не знаем, известно лишь, что на свадьбе Филиппа – на очередной свадьбе Филиппа – он был убит его собственным телохранителем. Что за этим стоит? У Филиппа Македонского, очевидно, имелось несколько жен, с которыми он заключал династические браки, – многоженство было в порядке вещей для Македонии. Среди них была и Олимпиада, мать Александра, и отношения с ней были плохими. Легенда гласит, что в первую брачную ночь Филипп, зайдя в спальню, увидел, что на постели рядом с Олимпиадой лежит огромная змея. И с тех пор он испытывал к ней отвращение. По понятным причинам существует также множество сюжетов, связанных с зачатием и с рождением Александра. Позже его будут называть сыном Зевса, сыном египетского бога Амона. С другой стороны, мы знаем, что в Эпире, государстве на