чтобы показать, что софисты – это обманщики, фокусники, которые дурят людям голову. Даже великого Сократа, которого часто называли софистом, комедиограф Аристофан представил в своей пьесе «Облака» как мерзкого софиста, обитающего и преподающего в некоей Мыслильне. Когда простой житель Афин приводит своего сына на обучение к софистам в надежде, что они его научат мудрости, те учат его не слушаться отца и набрасываться на родителя с кулаками и другим ужасным вещам. Однако Сократ не был софистом в этом негативном смысле слова, сколько бы раз его так ни называли. Сократ часто использовал риторические приемы софистов, задавая собеседнику последовательно цепочки вопросов, и на этой принципиальной диалогичности основывалось все его учение, но Сократ был убежден, что существуют некие незыблемые нравственные основы. Когда жители Афин обвинили его в безбожии и развращении молодежи (за что Сократ отдаст жизнь и будет казнен), он говорил, что у него есть некий Даймоний (демон) – как мы бы сказали сегодня, ангел-хранитель, дух, который говорит ему, чего не надо делать. Это особенно возмутило афинян: «Это что у тебя, личный бог?!» Сократ, конечно, имел в виду существование некоего нравственного чувства, начала, которое указывает ему, чего делать не следует. И Сократ, и софисты вызывали у афинской публики понятное раздражение и возмущение. Но сегодня мы понимаем, что они не были лжецами или мошенниками, они были людьми, которые отстаивали право на независимое размышление. Ты – человек, докажи (хотя бы самому себе), что нечто хорошо, а что-то другое плохо. Сократ говорил, что его работа та же, что и у его матери. Его мать была повивальной бабкой и помогала рождаться детям, а он помогает рождаться истине. Каким образом? Он ставит все под сомнение! А пропустив через горнило сомнений самые устойчивые представления, укорененные древние традиции, дальше можно разматывать клубочек и прийти к собственным выводам, добытым посредством собственных размышлений. Через две с половиной тысячи лет Ницше с яростью напишет, что Сократ отравил мировую культуру ядом рационализма. Трудно с ним не согласиться, только вот так ли это плохо? Сократ, конечно, пронизал мировую культуру рационализмом, утвердив в ней ценность свободного независимого мышления! Это было великое достижение золотого века Афин. И софисты с их язвительными вопросами «перестал ли ты бить своего отца?» двигались в том же направлении. Они раскрепощали человеческую личность. Это и по сей день очень часто вызывает раздражение.

Аристотель. Римская копия с греческого бронзового оригинала Лисиппа, 330 г. до н. э.

В те же времена, когда в Афинах учат софисты, по улицам ходит Сократ, рассуждая и разговаривая с народом, появляется философ Анаксагор, который считает, что весь мир проникнут неким высшим разумом (нус – по-гречески). Он говорит, что не стоит особенно доверять ни глазам своим, ни традиции. Наши глаза говорят, что солнце – это какой-то круг, который двигается по твердому небу, а традиция нам говорит, что это бог Гелиос, который едет на своей колеснице. Анаксагор же шокировал жителей Афин, предположив, что солнце – это раскаленный камень, огромный камень: «Он просто очень далеко, а на самом деле он больше чем полуостров Пелопоннес!» Идея, которая сейчас кажется детски-очевидной, тогда шокировала своей дерзкой новизной.

В это же время живут великие драматурги Эсхил, Софокл, Еврипид – гордость древнегреческого театра. Это классики, которых ставят и до сегодняшнего дня! Театр в Греции, да и не только в Греции, был сакральным действом. Это не просто развлечение, куда покупают билетик, чтобы сходить на досуге. Спектакли ставились на священные праздники, представления шли целый день. Организовывать эти представления было большой честью, за которую боролись жители Афин. Спектакли могли быть посвящены важнейшим мифологическим сюжетам или важным событиям в жизни страны, как, например, борьбе с персами.

Что происходит с театром в последние десятилетия греко-персидских войн и после них? Да ровно то же, что с философией и со скульптурой. Театр начинался с обрядов в честь бога Диониса. Плутарх пишет, что «в старину празднование Дионисий проводилось в обстановке всенародного веселья: амфора вина, ветка виноградной лозы, кто-нибудь приводил козленка, другой нес корзину фиг». Дальше же стали ставить спектакли, которые мы с вами вряд ли смогли бы выдержать – как физически, так и эстетически, где хор много часов подряд воспевал бога; потом в театре появился один актер, который вступал в общение с хором. Это были песни хора и слова актера. Дальше появился великий Эсхил, который, как сообщает Аристотель, ввел второго актера. А дальше появился великий Софокл, который ввел третьего актера. Казалось бы, ну и что? Но когда поет хор, то кажется, что поет весь полис, вся эта община славит бога, и вдруг от этой общины отделяется один актер, второй, третий – выделяются личности со своим индивидуальным голосом, которые что-то говорят, возражают хору. Это тоже начало выделения независимой личности из общего коллектива. А потом приходит Еврипид! Не случайно из великой греческой троицы чаще всего ставят Еврипида, – его пьесы уже ближе к нам, там есть диалоги, более понятные современному театральному зрителю. И не случайно Ницше ненавидел Еврипида! Для него Еврипид был тем, кто разрушал священное древнее мышление. Это в самом деле было так!

Сократ

Сюжеты греческой трагедии чем дальше, тем больше изображают достойными внимания и сочувствия героев-людей, которые оказываются игрушкой в руках судьбы, богов! В чем виновен царь Эдип, о котором пишет Софокл? Он пытался избежать своей ужасной судьбы. Когда ему было предсказано, что он убьет своего отца и женится на своей матери, он бежит из дома, решив, что никогда не вернется домой. Усыновленный царский сын, не зная об этом, он бежит навстречу своей судьбе. На дороге он убивает незнакомца, не подозревая, что это его отец. Он приходит в Фивы, спасает город от ужасного Сфинкса и женится на царице, не зная, что это его мать. Он мудрый, прекрасный правитель, с которым судьба играет так беспощадно! Чем виновата Антигона, которая хочет похоронить родного брата, несмотря на то, что брат привел врагов под стены родного города? Она говорит, что это ее брат и она должна исполнить этот последний долг, пусть даже ее за это казнят. Чем виноват Ипполит в пьесе Еврипида, что на него так ополчились боги и внушили его мачехе Федре страсть к нему? Люди оказываются игрушками жестоких богов! Нелепо утверждать, что древнегреческие драматурги таким образом выступали против засилья религии. Конечно, нет. Но они, как и философы, остро