Я подошла к простому деревянному комоду и медленно одним пальцем отодвинула дверцу. Белье. Расшитые шелковые панталоны, ромбовидные сорочки с завязками на шее и талии, плотные повязки для груди. Только сейчас я поняла, что ищу что-то неженское. А именно? Доказательство того, что она лжет так же, как и я? Хотя леди Дела самая честная из нас всех. Я резко задвинула дверцу. И увидела в открывшемся мне длинном зеркале законченного лжеца.

Я уставилась на лицо мальчика-девочки. С этой ложью мне придется жить до конца своих дней, постоянно страшась сделать неверный шаг. Не спать ночами от ужаса, ожидая разоблачения. Избегать малейших подозрений. Все время ходить по лезвию бритвы. Девочка, которой я некогда была, так долго изображала мальчика, что давным-давно уже потеряла себя. Возможно, энергия солнца во мне взяла верх над энергией луны?

На небольшом столике рядом с комодом лежала коллекция изысканных шпилек, сережек, браслетов, между ними стоял горшочек с белилами. Я взяла длинную заколку с пятью золотыми цветами, что висели на тонкой цепочке. Одним движением закрутила косы заклинателя в узел, как у служанки, и заколола их. Помотала головой, глядя, как золотые цветы мерцают на фоне черных волос. Оглянулась через плечо. Есть ли у меня еще время? Я поспешно выбрала четыре украшенных эмалью браслета, надела на руку и потрясла. Они звякнули, мое отражение улыбнулось. Еще четыре я надела на другую руку. Толстые браслеты подчеркивали мои изящные запястья. Затем пара сережек – черные жемчужины свисали с золотого крючка как гроздь винограда. В отличие от леди Делы, у меня не были проколоты уши, поэтому я просто приложила серьги к мочкам. Браслеты снова зазвенели. Из-за длинных серег моя шея казалась длиннее. Я наклонила голову набок, любуясь своим отражением. Лунная энергия постепенно овладевала моим телом. Нашептывала какие-то приятные глупости. Звала за собой.

– Лорд Эон?

Я резко повернулась. Наваждение рассеялось, в моей голове пронесся полузадушенный крик. Леди Дела, отдернув в сторону полог, замерла на пороге. Служанка, стоявшая за ней, вытянулась, поднявшись на цыпочки, и пыталась разглядеть меня поверх плеча хозяйки.

Леди Дела развернулась к девушке:

– Прочь. Сейчас же!

А сама задернула полог, закрывая девушке обзор. Я так и застыла на месте, сжимая в руках сережки. Потом спрятала их за спину, не сводя глаз с леди Делы. Она совершенно не удивилась.

– Леди Дела, – донесся приглушенный голос Рико. – Прошу, не убегайте от меня. Я обязан проверить дом, прежде чем вы войдете.

Она плотнее задернула полог.

– Все в порядке, – крикнула леди Дела сквозь тяжелую ткань. – Я тут с лордом Эоном. Оставь нас.

И повернулась ко мне с непонятным выражением лица.

– Простите… – начала я. – Я просто…

И замолчала, не зная, что сказать.

Она покачала головой и отмахнулась:

– Я последний человек на этом свете, которому вы должны что-то объяснять. – Леди оглянулась на дверь и понизила голос: – Но пообещайте мне, что впредь будете осторожнее. Хотела бы я, чтоб вы могли носить эти вещи свободно, но есть люди, которые не потерпят такого нарушения правил, даже от лунной тени. И им плевать на ваш статус. Они причинят вам боль. Как мне однажды.

И леди оттянула вниз горловину платья. Несколько полузаживших шрамов уродовали грудь. Мгновение я видела лишь глубокие жуткие порезы. И только потом поняла, что на теле дамы вырезан иероглиф «Демон».

Леди Дела опустила голову, равнодушно глядя на свое увечье:

– Видите? Вы должны быть очень осторожны.

Я кивнула, разрываясь между чувством ужаса и облегчением – леди Дела, похоже, истолковала мое поведение по-своему. Но она права. Если кто-то узнает, кем я являюсь на самом деле, то меня не просто заклеймят. Меня убьют. Женщина-заклинатель – это глумление над самим мирозданием.

Я вернула сережки на стол и тяжело оперлась на него. Мне так хотелось рассказать леди Деле о себе, честно признаться ей в том, кто я есть на самом деле. Я закрыла глаза и неимоверным усилием воли подавила охватившее меня вдруг желание. Не только моя жизнь стояла на кону.

Я нащупала шпильку и потянула, но та застряла в косе. Было не очень больно, но от неожиданности я вскрикнула.

– Давайте помогу, – сказала леди Дела, встала за мной и принялась распутывать пряди.

Я невольно вспомнила другое, давнее прикосновение – мама перебирает мои волосы.

– Почему вы носите женские одежды? У женщин нет никакой власти, и вы страдаете из-за этого, – сказала я. – Надели бы мужскую тунику, и вас бы тут же оставили в покое.

Наконец вынув шпильку, леди Дела отступила прочь и положила украшение на столик.

– Когда мне было лет семь, сестра поймала меня за тем, что я примеряю ее одежду, – тихо произнесла леди Дела. – Но даже до этого я знала, что отличаюсь от прочих ребят своего племени. Во мне не было ничего мальчишеского. Я ненавидела охоту, рыбалку, даже игру в мяч. И мне все время приходилось притворяться. – Я обернулась. Леди Дела стояла, крепко обхватив себя руками. – Однажды я нашла расшитую бусинами юбку, над которой сестра трудилась месяцами, а потом спрятала ее в нашем шатре. Когда я надела юбку, то почувствовала себя живой. Тогда я еще не понимала всей ценности этого наряда, я приняла юбку за обычную вещь и прямо в ней пошла в грязевую яму, где лепила «хлеб», вроде того, что мать пекла на праздник середины зимы. – Леди Дела печально улыбнулась. – Разумеется, красивая, богато расшитая юбка и грязь плохо сочетаются друг с другом. Сестра нашла меня и притащила к матери, требуя сурово меня наказать. Но ее праведный гнев угас под натиском радости, с которой мама и другие женщины набросились на меня.

– Что они сделали?

– Вместо наказания мать усадила меня рядом с собой и показала, как молоть рис. Она всегда подозревала, что я двоедушница. Просто ждала, когда я сама это осознаю. Мудрая женщина. Но только много позже я приняла эту жизнь. Когда уверилась в своем выборе. В моем племени такие люди, как я, живут в почете. – Она горько усмехнулась. – Здесь все по-другому…

Дела встала перед зеркалом и посмотрела на себя.

– Я не ношу мужской одежды, потому что здесь я женщина. – Она коснулась головы. – И здесь, – дотронулась до сердца. – Ты ошибаешься, что у женщин нет власти. Когда я вспоминаю мать, женщин нашего племени и даже тех, что живут здесь, в гареме, спрятанные от всего мира, то очень хорошо осознаю – в мире существуют разные виды силы. – Леди Дела повернулась ко мне. – Я сильна тем, что признала правду и не отказалась от своей сути. Может, другие меня не поймут, но я не могу жить иначе. Каково это – постоянно лгать? Я бы не смогла.

Я покрутила браслет на руке, избегая ее твердого, прямого взгляда. Уж я-то могла рассказать ей, как чувствует себя лжец. Но я не видела силы в женственности. Только страдания.

– Почему вы… – Я запнулась, мучительно подбирая слова. Как бы свои чувства выразила лунная тень? – Почему вы не избавилась от мужских частей тела?