в Кронштадт. Я прожил эти дни в Келломяках и, таким образом, не имел удовольствия лично наблюдать за ходом восстания, но от очевидцев слышал, что казаки действовали лихо, хотя 1-й Донской полк был первым революционным казачьим полком. Все же казачья спайка в это время еще нарушена не была, и казаки сумели постоять за себя и не ударили лицом в грязь.

Говорили о необходимости ликвидировать очаг заразы, Кронштадт, но это предложение, к сожалению, не вышло из области разговоров, и «краса и гордость» осталась безнаказанно сидеть у себя в цитадели, продолжавшей служить центром пораженческой пропаганды. Выступления большевиков и удачные действия против них казаков ясно показали этому паяцу в образе российского министра-председателя, как нужно разговаривать с большевиками и с сорвавшимся с цепи русским народом! Но, увы, ему совсем не то было нужно: не водворение порядка, а еще большая смута. Он был тогда предтечей большевиков и расчищал для них дорогу. Казаков объявил он своими врагами и пытался опереться на кронштадтских матросов. Они действительно сперва помогли ему подавить казачью попытку создания национальной власти, а затем тот же кронштадтский матрос молниеносно низверг с политического горизонта этого бердичевского Наполеона, легким пинком ноги выкинув этого ничтожного адвокатишку из занимаемых им царских палат.

Через несколько дней после встречи с Марковым-вторым[42], когда Петербург несколько успокоился, Ю.А. ездила туда, чтобы переслать их величествам в Царское Село кое-какие вещи, письма и книги. В числе их и мои письма к императрице.

Вернулась Ю.А. из Петербурга сияющая и радостная. Оказалось, что она на одной конспиративной квартире виделась с Н.Е. Марковым и его помощником В.П. Соколовым, известным петербургским деятелем Союза русского народа. Ю.А. была посвящена в детали организации и была довольна всем ею слышанным. Она рассказала мне, что Марков-второй, проживавший неподалеку от нас, около станции Канерва, где он скрывался на одной из дачек, расположенной в стороне от железной дороги в лесу, довольно часто бывал по организационным делам в Петербурге, явно рискуя собой. Но пока, к счастью, он ни разу узнан не был даже своими знакомыми, с которыми он сталкивался на улице[43]. В данный момент идет тайная мобилизация всех сочувствующих восстановлению монархии и верных присяге людей. Организован военный отдел, который вербует офицеров. Организация построена на самых конспиративных началах, причем проводится в жизнь система троек, где каждый член знает только трех человек, а те, в свою очередь, знают тоже только трех членов организации и т. д.

Вся работа направлена к тому, чтобы создать мощный аппарат, который сможет совершить в Петербурге переворот, освободив государя, и восстановить его на прародительском престоле, а в случае его отказа обеспечит трон наследнику.

К большевистскому выступлению и движению Марков относился сочувственно, придерживаясь пословицы: «Чем хуже – тем лучше». Я отчетливо помню, что Ю.А. говорила мне, что предполагается отчасти использовать большевиков в том смысле, чтобы дать им возможность свергнуть Временное правительство, а потом придушить и их самих. Во всяком случае, среди большевиков Марков-второй имеет большое количество своих приверженцев, умышленно пошедших на службу к ним, и стремится к тому, чтобы во всех учреждениях и во всех партийных и внепартийных организациях иметь побольше своих надежных людей, дабы быть все время в курсе общего положения дел из первых источников.

Словом, Ю.А. вынесла впечатление, что работа идет полным ходом и все постепенно налаживается, а главное – пока бояться нечего, и ничто их величествам не грозит. Напротив того, она будет счастлива сообщить ее величеству, что, наконец, нашелся человек, беззаветно им преданный, энергичный, способный действительно помочь им и взявший на себя ответственность вернуть им утраченное ими положение и права.

От нее же я узнал, что она говорила с Марковым-вторым о планах барона X. еще в начале революции и, согласно моим словам, рекомендовала его ему. До своего отъезда в Одессу я несколько раз был у барона и еще раз убедился, что его взгляды на положение вещей нисколько не изменились и что он всей душой хочет помочь посильно их величествам.

Кроме того, я мог убедиться, что вокруг барона группируется довольно большое количество офицеров, преимущественно гвардейской молодежи, о чем я тоже сообщил Ю.А., передавшей это Маркову-второму.

Каково же было мое удивление, когда в августе я узнал от Ю.А., что Марков-второй сказал ей, что он навел справки о начинаниях барона X. и что они, как и сам барон, не внушают ему особого доверия и не имеют под собою достаточно твердой основы.

– Барон слишком молодой и увлекающийся человек, – сказала мне Ю.А. и прибавила, что у Н.Е. Маркова достаточно верных людей, так что он и без барона сможет обойтись и что не следует мешать и вмешиваться в начатую им работу, а надлежит только в точности исполнять его указания и предначертания, выжидая, как развернутся события.

Я был удивлен такому отношению Маркова-второго к желанию барона X. принять посильное участие в общем деле, но делать было нечего, и я с той поры больше не пытался проявлять личной инициативы и всецело подчинился указаниям Маркова-второго.

Из слов Ю.А. явствовало, что большевики, укрывшиеся в Кронштадте, не дремлют и можно скоро ожидать их решительного второго выступления, а в связи с этим и столь желанного нами дня, когда старый русский императорский орел снова сможет широко расправить свои могучие крылья над несчастной Россией.

Можно себе представить, как я был счастлив услышать о таком успешном развитии организации, о ее силе и мощи, а главное – о таких близких и блестящих перспективах… Через несколько дней я лично навестил Маркова-второго на его финляндской даче. Он принял меня более чем радушно, угостил чаем, и мы около двух часов провели в оживленной беседе под приятно шумевший самовар в прохладной тени соснового леса.

Он мне рассказал то, что я уже слышал ранее от Ю.А., но с большими подробностями. Когда вопрос коснулся царской семьи, я привел Н.Е. свои соображения, почему я считаю положение императорской семьи в Царском Селе, как окруженной весьма сомнительной охраной, к тому же в городе, который переполнен деморализованными солдатами запасных стрелковых полков, далеко не безопасным, и думаю, что нам необходимо вырвать их оттуда.

– Каким путем, считаете вы, возможно их вырвать из Царского и как и где вы думаете их скрыть? – обратился ко мне с вопросом Марков.

Я ответил, что, по моим соображениям, их величеств сравнительно легко выкрасть из дворца вооруженным путем и переодетыми скрыть сначала в Финляндии, а потом переправить в Швецию.

Тут я рассказал Н.Е. о своем пребывании в