Сабина несколько раз моргнула, приоткрыв рот, нахмурилась и уточнила:

– А почему ты не взял водителя? Он тоже знает дорогу!

– Потому что ты заняла Рикона, попросив его отвезти тебя на практику. Это первое. И потому что не хочу объяснять ему, зачем мне эти визиты. Это второе. Парень не внушает доверия, тогда как Лина и ее история вполне безобидны.

Сабина устало вздохнула, чмокнула губами и, понурившись, кивнула.

– Ладно, ты прав. Наверное.

– Наверное.

– Просто прав! Я немного перегнула палку…

– Немного?

– Это всего лишь пощечина!

– И много нехороших слов вдогонку! А я оказался весьма чувствительным и обидчивым. Раньше не замечал, а тут…

Он прикрыл глаза и сокрушенно покачал головой.

– Хорошо, я ведь признала вину! Чего ты еще хочешь, Краспер?

– Две вещи. Первое – больше никакого рукоприкладства. Это вообще нормально, что лекарь калечит близких?

– Ты мне не близкий!

– Милая, ты спишь со мной в одной постели, ешь за одним столом и носишь мою фамилию, – услужливо напомнил Вольт.

– Что еще?! Ты сказал: «две вещи».

– Да, вторая – это поцелуй по моему желанию.

– Что?!

– Когда я скажу заветное слово, например… «скукота», ты меня поцелуешь. Где бы мы ни были, кто бы ни присутствовал рядом.

– Ни за что.

– Тогда это не настоящее раскаяние!

– Слушай, – Сабина сама подошла к нему, – ну перестань шутить и скажи серьезно, чего бы ты хотел? Может быть, купить тебе что-то?

– Купить? Мне? – нахмурился Вольт.

– Ну ты ведь потратился на путешествие сюда и на свадебный костюм. И это при твоем среднем достатке. Может, ты что-то сильно хочешь, и я могла бы…

– Сабина, остановись! – Вольт склонился к ней, заглянул в глаза и спросил, стараясь, чтобы голос не сильно звенел от ярости: – Ты слышишь себя?! Если твой способ извиниться – это оскорбить еще сильней, то поздравляю, удалось! И знаешь что? Хватит с меня на сегодня твоего высочайшего общества! Иди-ка ты лесом!

– Но я ведь от всей души!

– Я тоже.

Он вышел из библиотеки и стремительно направился в кабинет, по пути приказав встреченной им горничной, Рите, принести ужин для него туда же. Ни видеть, ни слышать Сабину пока не хотелось, иначе он рисковал стать вдовцом.

Но побыть одному и поработать Вольту тоже не удалось. Не прошло и получаса, как в кабинет явилась его мать.

– Работаешь, милый? Не мешать тебе?

И так она на него посмотрела, что сразу стало ясно: лучше оставить дела на потом и выслушать.

– Ты мне не мешаешь, – ответил Вольт сдержанно, сложив очередную газету. – Что случилось?

– Почему непременно что-то должно случиться, чтобы ты уделил мне время? – улыбнулась миссис Краспер. – Просто хочу побыть с тобой, посмотреть, чем ты занят, пока твоя жена горько плачет одна в библиотеке.

Последние слова она произнесла с нажимом, посмотрев настолько осуждающе, что Вольту вспомнились все мелкие и крупные промахи, за которые стоило бы попросить прощения.

– Сабина плачет? Сабина? – он недоверчиво покачал головой. – На нее не похоже.

– Ты думаешь, я обманываю тебя, сын?

Миссис Краспер присела на краешек стула и не мигая уставилась на Вольта. Так, должно быть, удав смотрит на кролика перед тем, как проглотить бедолагу целиком. Вот только сам он давно не ребенок!

– Мама, – Вольт поднялся, – я уверен, ты приехала сюда лишь для того, чтобы нести свет и тепло в этот дом. Быть нам с Сабиной опорой, поддержкой, мудрым советчиком и все такое… Но поверь, сейчас нет необходимости вмешиваться в наши отношения.

– Нет?

– Нет. Мы немного повздорили из-за мелочей, но вскоре помиримся, как все другие пары. Волноваться не о чем.

– Ну вот и замечательно, – она взмахнула руками и засмеялась, – а то я уж подумала, что ты женился, увез девочку из семьи, где ее холили и лелеяли, притащил в эту глушь, довел до слез и заперся в кабинете, делая вид, что ужасно занят. Как хорошо, что все это – лишь плод моего воображения. Тогда тоже попрошу доставить ужин ко мне в комнату – есть одна в огромной столовой я могла и в Соулдоне.

– Сабина составит тебе компанию в столовой, – хмуро ответил Вольт.

– О, нет, – миссис Краспер, несмотря на весьма округлые формы, поднялась удивительно легко и направилась к двери, – она отказалась от ужина. Сказала, что не голодна, и уединилась, чтобы плакать… от счастья, что замужем за тобой. Но ты говоришь, что у вас легкая размолвка, – значит, завтра же вы оба будете радоваться при виде друг друга, правда? Спасибо, что успокоил меня, сын! Хороших снов.

– Хороших снов, мама.

Как только дверь за ней закрылась, Вольт снова рухнул в кресло, оперся на стол руками и закрыл ладонями лицо.

– Да чтоб вас… – пробормотал он.

Как быть с Сабиной? Ломиться в кабинет и успокаивать ее после всего, что она же наговорила, – глупость. Это стало бы приглашением к раздаче новых пощечин и оскорблений. Но ее слезы не давали ему покоя.

Он еще размышлял, когда в дверь снова вошли, предварительно стукнув несколько раз.

– Что еще? – спросил Вольт, не отнимая рук от лица. – Я проникся твоей пламенной речью, можешь идти спать. Мы ведь уже пожелали друг другу спокойной ночи.

– И чья же речь тебя так впечатлила?

Он резко вскинулся, посмотрел на Сабину. Та стояла напротив, заложив руки за спину, и смотрела с подозрением. Следов слез на лице жены Вольт не обнаружил, как и следов раскаяния.

– Я говорил с матерью, – он не стал снова вводить Сабину в заблуждение. – Она говорила, ты горько плачешь. Решила, это я тебя довел.

– Я не плакала!

Сабина гордо вскинула подбородок, и Вольт сразу понял – врет.

– С чего тогда она это взяла?

– Понятия не имею. – Сабина осмотрела кабинет и скривилась. – Здесь ужасно пыльно. Почему ты не прикажешь?..

– Предлагаешь позвать горничную? – Вольт улыбнулся в ответ на ее гримасу. Сабина была для него открытой книгой, и теперь он читал по ее лицу – ей неприятно говорить о Лине, пусть все обвинения и оказались надуманными. – Я сказал, чтобы здесь убирали завтра, пока меня не будет дома. И хотел предложить тебе поехать с нами.

– Я не ревную тебя! – выпалила Сабина и тут же прикусила губу. – Просто боялась оказаться в глупом положении. И все. Ты говоришь, что все в порядке, я верю, не нужно считать меня женщиной, которая теперь всюду будет видеть попытку измены!

– Тем более что у нас с тобой ничего не было.