бился всю ночь. Эта мерзавка тупо не оставила ему никакого выбора, наглядно продемонстрировав стойкому оловянному солдатику, чего стоит его стойкость, если случай столкнёт его с Кирой в каком-нибудь уединённом месте.

Удалившись от озера на полкилометра, Семён оглянулся, чтобы полюбоваться погребальным костром, на котором сгорала сейчас его прошлая жизнь. Что бы ни ждало бессмертного в Ордене, но к этому странному существованию между сном и явью возврата больше не будет. От вида сего своеобразного аутодафе у Семёна защипало глаза, словно едкий дым и впрямь смог дотянуться до него через пространство. Он бросил прощальный взгляд на живописные развалины Алата и горько усмехнулся. Нет, никакого сожаления от расставания с этими знакомыми до оскомины местами Семён не чувствовал, напротив, они вызвали в его душе отвращение. Не было в этих трёх годах одиночества ничего хорошего, и если б ни Кира, Семён не задержался бы тут ни на одну минуту сверх необходимого.

И всё же сожаление таки скреблось мягкой лапкой с выпущенными коготками в его душу, вот только алатские пейзажи тут были абсолютно ни при чём. Единственное, о чём Семён действительно сожалел, так это о том, что Кира прошла мимо пещеры, не дав ему нечаянный повод раскрыться. А ещё она могла бы очень вовремя очнуться и, возможно, даже ответила бы на его поцелуи. Семён поймал себя на том, что мечтательно улыбается своим мыслям, и горько рассмеялся. Неужели он всерьёз верил, что статус бессмертного сделал из него какого-то супермена, человека с железным сердцем? Увы, опыт наглядно показал, что человеческие слабости властны над бессмертными так же, как и над обычными людьми.

Независимо от того, каким бы самоотверженным ни казалось решение Семёна сбежать от любимой женщины, для которой он сделался опасен, на самом деле оно было вынужденным. И не стоило заблуждаться насчёт его мотивов, к этому решению бессмертного подтолкнуло вовсе не желание вернуться в Орден, а наглядная демонстрация его человеческой слабости. Но самым отвратительным было то, что Семён до сих пор сомневался в том, что поступает правильно. Он отчего-то перестал понимать, чего действительно хочет от своего возвращения в Орден: искупления вины или просто моральной компенсации за потерю любимой женщины. А может быть, им вообще двигала подсознательная надежда на то, что его инкогнито раскроют и наконец избавят измученного защитника чужой жены от этого никчёмного существования?

Вопросы возникали один за другим в воспалённом мозгу Семёна, не находя ответа, но и не растворяясь обратно там, откуда явились. Они продолжали крутиться в его голове жужжащим и жалящим роем всю дорогу до лаборатории, так что состояние, в котором бессмертный ввалился к Рису, вряд ли можно было назвать вменяемым. К счастью, Кейтиля на месте не оказалось, а вирусолог был слишком занят своими записями, чтобы обратить внимание на неадекватность своего курьера. Семён не счёл нужным разводить церемонии, просто подхватил приготовленную для Магистра сумку с лекарством и инструкцией и молча направился на выход. Однако уже в дверях он обернулся, поскольку ему пришло на ум, что Кире может понадобиться помощь.

— Рис, мы, скорее всего, больше с тобой никогда не увидимся, — Семён произнёс эту фразу с таким равнодушием, словно просто пожелал спокойной ночи. — Ты уж позаботься о Кирюше, она угодила под ударную волну на озере.

— Кира ранена? — ожидаемо переполошился охотник.

— Ничего страшного, — Семён небрежно махнул рукой, — максимум небольшая контузия, да парочка ссадин. Но трансгрессировать в таком состоянии я бы не советовал, так что тебе придётся сгонять за ней на трикаре.

Рис тут же вскочил на ноги и бросился к двери, но едва он вышел из лаборатории, как поднимающийся к небу столб дыма, буквально пригвоздил его к порогу.

— Это же из твоей пещеры, — ошарашенно пробормотал он, указывая на дым, — неужели бомба угодила в водопад?

— Нет, это я сам, — Семён отрешённо покачал головой, — Кира обнаружила моё убежище, пришлось уничтожить улики.

— Где же ты теперь будешь жить? — в глазах Риса тут же появилось тревожное выражение, похоже, он ожидал, что бессмертный попросит его помощи в решении своего жилищного вопроса.

— Нигде, — пожал плечами Семён, — я ухожу из Алата, потому и попрощался.

— Но зачем? — Рис невольно испытал прилив облегчения от того, что опасный соперник решил самоустраниться, но тут же мысленно укорил себя за эгоизм. — Я помогу тебе подыскать новое жилище.

— Нет, мне нельзя тут оставаться, — голос Семёна как-то подозрительно дрогнул, — я стал опасен для Кирюши. Бессмертный, потерявший над собой контроль — это даже хуже, чем отряд наёмных убийц.

— Ты пытался её убить? — от ужаса у Риса перехватило дыхание.

— Нет, но накрыло меня не слабо, — горькая усмешка исказила лицо Семёна. — Это не должно повториться.

— Куда же ты пойдёшь? — Рис решил, что небольшая доза сочувствия будет вполне уместна, хотя на самом деле ничего подобного не испытывал.

— Вернусь в Орден, — спокойно ответил Семён и повернулся, чтобы уйти, однако видя ошарашенное лицо собеседника, решил пояснить своё решение. — Это не способ самоубийства, если ты так подумал, я вернусь инкогнито и не в качестве бессмертного. Медине нужен новый носитель, и Тесар предложил мне занять это место.

— Ты точно спятил, — Рис не удержался от нецензурного ругательства, — отдать своё тело и сознание во власть иномирного монстра — это даже хуже смерти. Намного хуже.

— Завязывай со своими детскими страшилками, — презрительно бросил бессмертный, — никто ничьё сознание захватывать не собирается, просто высший разум устанавливает ментальный контакт с Магистром и через него управляет Орденом. Мне Тесар всё объяснил.

— А что если он ошибается? — Рис и не подумал сбавить тон. — Ты хоть понимаешь, что тогда станешь для Киры в сто раз опасней, чем сейчас?

— Чушь! — Семён небрежно отмахнулся от беспочвенных подозрений.

— Ну как знаешь, — прошипел сквозь сжатые зубы Рис, — только тогда уж не обижайся. Если я ещё раз увижу тебя в Алате, то сначала буду стрелять, а уж потом разбираться, кого убил: бессмертного или пришельца.

— Это такой оригинальный способ отблагодарить меня за шестикратное спасение твоей жизни? — на губах Семёна появилась ироничная усмешка.

— Это такой способ защитить мою жену от иномирного урода, — отрезал охотник.

— А у тебя богатая фантазия, — Семён устало покачал головой. — Ладно, если уж действительно придётся стрелять, то целься в голову, любая другая рана для бессмертного не фатальна.

— Учту, — Рис вскочил в седло трикара и запустил двигатель, — надеюсь, у тебя всё-таки хватит ума не появляться в Алате.

— Прощай, охотник, — бросил через плечо Семён, уже сбегая вниз по склону, — соври что-нибудь Тиночке и постарайся сделать Киру счастливой.

Последние слова