Юрий кивнул, про себя отметив, что мужчина обратился к немупо имени, несмотря на то что мальчик, кажется, его ни разу не называл. Хотя неисключено, что мог случайно упомянуть его в какой-нибудь из своих историй.Впрочем, какое это имело значение? Юрий взял со столика телефонный аппарат и,взобравшись на кровать, чтобы быть поближе к мужчине, поднял трубку и назвалоператору имя и номер. Звонок был адресован какому-то человеку, находившемуся вЛондоне. На другом конце ему ответили по-английски, и Юрий сразу почувствовал всвоем собеседнике образованного человека.

Мальчик передал сообщение, которое больной тихим и безразличнымтоном произнес ему по-итальянски.

– Я звоню по поручению вашего сына, Эндрю. Он оченьболен. Очень. Он в Риме, в отеле «Хасслер». Просит, чтобы вы к нему приехали.Он говорит, что сам добраться до вас не сможет.

Человек на другом конце провода быстро перешел наитальянский, после чего разговор продолжался еще некоторое время.

– Нет, сэр, – отвечал Юрий, следуя инструкциямЭндрю. – Он наотрез отказывается от врача. Да, сэр, он останетсяздесь. – Юрий назвал номер их телефона– Хорошо, сэр, я прослежу, чтобы онпоел.

Юрий по мере возможности описал состояние больного. Он дажепозволил себе предположить, что Эндрю парализовало, полагая, что такие новостиповергнут отца в ужас, и про себя решив, что тот, не найдя себе места отбеспокойства, вылетит ближайшим самолетом в Рим.

– Хорошо, я постараюсь убедить его вызвать врача. Да,сэр.

– Спасибо, Юрий, – поблагодарил его мужской голосна другом конце линии.

И снова Юрий про себя отметил, что не представлялся своемусобеседнику по имени.

– Пожалуйста, побудь с ним, – попросил мужчина– Яприеду, как только смогу.

– Не волнуйтесь, – успокоил его Юрий. – Яникуда не уйду.

Положив трубку, он снова начал уговаривать Эндрю вызватьврача.

– Никаких врачей, – отрезал Эндрю. – Если тыпозвонишь врачу, я выпрыгну из окна. Слышишь? Никаких врачей. Все равно мне уженикто не поможет. Слишком поздно.

Услышав последние слова, Юрий буквально потерял дар речи.Ему казалось, что он вот-вот расплачется. Он вспомнил, как кашляла его мать,когда они вместе ехали на поезде в Сербию. Почему он не заставил ее обратитьсяк врачу? Почему?

– Поговори со мной, Юрий, – снова попросил егоЭндрю. – Придумай какую-нибудь историю. Или, если хочешь, расскажи мне оней. Расскажи о своей матери. Я вижу ее. Вижу ее прекрасные черные волосы.Доктор не смог бы ей помочь, Юрий. И она это знала. Поговори со мной,пожалуйста.

По телу Юрия пробежали мурашки. Внимательно взглянув Эндрю вглаза, он понял, что тот читает его мысли. Мать как-то раз говорила Юрию, чтоэтой способностью обладают цыгане. Юрий был лишен такого дара, а вот его мать,по ее словам, обладала им в полной мере. Правда, Юрий этому никогда не верил,потому что ему ни разу не представилось случая убедиться в правдивости ееутверждения. При воспоминании о матери и последнем путешествии в поезде у негозаныло сердце. Ему хотелось верить, что врач уже ничем не мог ей помочь, хотяполной уверенности в этом у него не было. Охваченный размышлениями о последнихднях жизни матери, Юрий замолчал.

– Я буду рассказывать вам истории только при условии,что вы позавтракаете, – наконец произнес Юрий. – Я закажу что-нибудьгорячее.

Окинув его спокойным взглядом, Эндрю слегка улыбнулся.

– Хорошо, малыш, – согласился он. – Будьпо-твоему. Но только никаких врачей. Пусть принесут еду прямо в номер. И еще,Юрий. Если я не смогу больше говорить, запомни: ты не должен снова попасть вруки цыган. Попроси о помощи моего отца, когда он приедет.

Отец прибыл только к вечеру.

Юрий был с Эндрю в туалете. Того рвало в унитаз, и онопирался на Юрия, чтобы не упасть. Рвота была с кровью. Поддерживая больного,Юрий стойко боролся с собственной тошнотой, вызванной неприятным запахом.Подняв глаза, он увидел отца Эндрю. Он был седовлас, но вовсе не стар и, судяпо внешнему виду, весьма состоятелен. Рядом с ним стоял коридорный отеля.

Вот, значит, какой у него отец, подумал Юрий, которого накакой-то миг охватил приступ безмолвного гнева, вскоре сменившийся полнымбезразличием и нежеланием даже шевелиться.

До чего же холеным выглядел этот немолодой человек с белымивьющимися волосами! До чего шикарный был на нем костюм! Он подошел, взял сыназа плечи, и Юрий отступил назад. Потом с помощью юноши-коридорного Эндрюуложили в кровать.

Тот в беспамятстве рвался к Юрию и постоянно выкрикивал егоимя.

– Я здесь, Эндрю, – успокаивал его Юрий. – Яне оставлю тебя. Не волнуйся. Только разреши своему отцу позвать доктора.Пожалуйста, Эндрю. Делай так, как говорит тебе отец.

Он присел рядом с больным, держа его за руку и глядя ему вглаза Густая щетина молодого человека стала еще гуще, темнее и неопрятнее.Волосы пропахли потом и перхотью. Глядя на него, Юрий едва сдерживался, чтобыне заплакать.

Он боялся, что седовласый мужчина станет его ругать за то,что он не вызвал врача. Переговорив с коридорным, тот сел на стул и сталспокойно смотреть на сына Казалось, он никоим образом не был ни опечален, нивстревожен, ни даже расстроен. У него были добрые голубые глаза и узловатые, снабухшими голубыми венами руки. Старые руки.

Эндрю долго дремал, а когда проснулся, вдруг попросил Юриярассказать ему историю о дворце магараджи. Мальчика смущало присутствиепожилого человека, но он все же собрался с духом и решил не обращать на неговнимания. Главное для него было то, что происходило с Эндрю. А Эндрю угасал наглазах. Господи, почему его отец не зовет доктора? Почему он ничего непредпринимает? Что происходит? Почему он вообще не заботится о своем сыне?Эндрю хотел услышать историю о дворце магараджи. Ладно, он ее получит.

Юрий вспомнил, как: однажды его мать провела несколько днейс одним пожилым немцем в гостинице «Дэниэли». Когда одна из ее подруг удивиласьтому, что ей удалось так долго терпеть общество старика, она ответила: «Онвсегда был ко мне очень добр. А теперь он умирает. Поэтому я сделаю все, чтобыоблегчить ему последние дни жизни». Юрий не мог забыть выражения ее глаз, когдаони приехали в ее родную сербскую деревню и цыгане ей сообщили, что ее мать ужеумерла.