Юрий начал свою историю о магарадже. Он рассказывал ослонах, на которых были великолепные седла из красного, расшитого золотомбархата. Рассказывал о своем гареме, в котором его мать была королевой.Рассказывал об игре в шахматы и о том, как они с матерью играли одну партиюцелых пять лет и никто так и не смог выиграть. Рассказывал, как они любилисидеть за богато убранным столом под мангровым деревом. А также о своихмаленьких братьях, сестрах и тигренке на золотой цепочке.

Эндрю постоянно бросало в пот. Юрий собрался сходить вванную за махровой салфеткой, но больной, открыв глаза, его окликнул. Мальчикпоспешно вернулся и обтер лицо Эндрю носовым платком. При этом отец даже непошевелился. Что, черт побери, с ним происходит?

Эндрю хотел было коснуться Юрия левой рукой и, к своемуужасу, вдруг обнаружил, что она тоже стала неподвижной. Тогда Юрий крепкосхватил ее и провел безжизненными пальцами по своему лицу. Этот жест умилилбольного, и он улыбнулся.

Примерно через полчаса Эндрю забылся сном и, не просыпаясь,умер. Юрий все это время не сводил с него глаз и видел, как это случилось.Грудь у больного перестала двигаться. Веки слегка приоткрылись. И все. Жизньпокинула его навсегда.

Юрий мельком взглянул на отца Эндрю. Тот продолжалнеподвижно сидеть, и взгляд его оставался прикованным к сыну. Мальчик неосмеливался пошевелиться.

Наконец отец, по-прежнему пристально глядя на Эндрю, встал иприблизился к кровати. Потом наклонился и поцеловал сына в лоб. Юрий былпоражен до глубины души: дескать, врача к больному не позвал, а теперь целуетпокойного. Юрий почувствовал, как задергалось у него самого лицо, и понял, чтовот-вот не выдержит и расплачется.

Поэтому он поспешно удалился в ванную, вытер там ностуалетной бумагой, достал сигарету и, помяв немного ее в ладони, зажал вдрожащих губах и закурил. Он коротко и торопливо затягивался, пытаясь подавитьзастилавшие глаза слезы.

За стеной в комнате раздавался какой-то шум. Было слышно,как входили и выходили люди. Прислонясь к белой кафельной стене, Юрий курилсигарету за сигаретой, пока постепенно не успокоился. Перестав плакать, онвыпил стакан воды и, скрестив руки на груди, стал раздумывать, как емунезаметно выскользнуть из номера.

Черта с два он будет просить этого типа спасти его от цыган!Черта с два он вообще будет просить его о чем-либо! Он дождется, когда уляжетсявся эта суматоха, а потом сделает ноги. Если кто-нибудь его остановит и очем-то спросит, он придумает удобоваримое объяснение и сразу же покинет номер.И кончено. Пусть все остается как есть. Его это больше не касается. Правда,возможно, ему придется все-таки покинуть Рим.

– Не забудь про сейф, – вдруг раздался голос отцаЭндрю.

Юрий чуть было не подпрыгнул на месте. В двери ванной стоялседовласый мужчина Комната позади него была уже пуста. Очевидно, тело Эндрюуспели к этому времени вынести.

– Что вы имеете в виду? – с удивлением произнесЮрий по-итальянски. – О чем вы говорите?

– О том, что для тебя оставила твоя мать. Паспорттвоего отца и деньги. Она хотела, чтобы эти вещи достались тебе.

– Но у меня нет ключа.

– Мы с тобой вместе сходим в банк. И все там объясним.

– Мне ничего от вас не нужно! – зло огрызнулсяЮрий. – Обойдусь и без вашей помощи.

Он попытался пройти мимо мужчины, но тот схватил его заплечо. На удивление, его рука оказалась слишком сильной для такого старика.

– Юрий, пожалуйста Эндрю просил меня, чтобы я тебепомог.

– Как вы могли позволить ему умереть! Какой же вы послеэтого отец! Сидели тут сложа руки и молча ждали, пока он умрет!

Сильно оттолкнув мужчину, так что тот на мгновение потерялравновесие, он уже собрался было бежать, когда мужчина вновь схватил его, но насей раз крепко вцепившись в талию.

– Видишь ли, я был ему не совсем отцом, Юрий, –произнес он мягким тоном, отстраняя мальчика к стене. Казалось, седовласыйчеловек собирался с мыслями. Немного помедлив, он глубоко вздохнул и, окинувЮрия спокойным взглядом, добавил: – Мы с ним состояли в одной организации. В еерамках он считал меня своим отцом, но на самом деле я таковым никогда неявлялся. Он приехал в Рим, чтобы умереть. Такова была его воля. Я сделал все,как он пожелал. Если бы он захотел что-то еще, он бы мне об этом сказал. Ноединственное, о чем он попросил меня, это позаботиться о тебе.

И опять он прочел все мысли мальчика. До чего же они умные!Интересно, кто они такие? Кучка разбогатевших цыган? Юрий про себя усмехнулся.И, с подозрением уставившись на мужчину, скрестил руки и уперся пятками вковер.

– Я хочу помочь тебе, – сказал тот. – Тылучше, чем те цыгане, что украли тебя.

– Знаю, – ответил Юрий, вспомнив о своейматери. – Всегда одни люди бывают лучше других. Намного лучше.

– Верно.

«Удирать, и немедленно», – опять промелькнуло в головеу мальчика Он предпринял очередную попытку улизнуть из ванной, но мужчина опятьдовольно крепко схватил его. Хотя Юрий был отнюдь не слаб для своих десяти лет,а мужчина довольно стар, это ничуть не помогло делу.

– Прекрати ты свои штучки, Юрий, – прикрикнул нанего мужчина– Прекрати свои глупости хотя бы до тех пор, пока мы не сходим вбанк. Пока не вскроем сейф. А потом уже будем решать, что делать дальше.

Юрий расплакался и сдался. Они вышли из отеля и сели вожидавшую их внизу машину – великолепный немецкий седан. Юрий смутно помнил,как выглядит банк, но все служащие были ему незнакомы. Он с большим изумлениемнаблюдал со стороны за седовласым англичанином, пока тот совершал всенеобходимые формальности, объясняя положение дел Наконец сейф был вскрыт. Юрийпроверил его содержимое. Несколько паспортов, японские часы отца, толстыйконверт с итальянскими лирами и американскими долларами и пачка писем, одно изкоторых было адресовано его матери в Рим. Все было в целости и сохранности.

Разглядывая эти вещи, касаясь их руками, он вспоминал тотдень, когда они с матерью пришли сюда и положили их в сейф. Это повергломальчика в сильное возбуждение. Когда же банковский служащий, сложив всесодержимое в коричневые конверты, отдал их Юрию, тот не мог удержаться, чтобыне прижать их к груди.

Англичанин повел его обратно к машине. Они проехалинесколько минут и остановились у небольшого офиса. Там спутник Юрия,поприветствовав одного из служащих, о чем-то с ним переговорил, и вскоре тотжестом пригласил Юрия встать перед фотокамерой, укрепленной на штативе.