Хорошо, в кафетерии больше никого не было. Барменша только улыбнулась, а Катя восхищенно открыла рот: движение получилось не только красивое и мощное, но еще и невероятно сексуальное. Вот это да! Вот это класс!

Сейчас эта пустая болтовня в кафе почему-то вспомнилась. Да не почему-то, не случайно, конечно, что уж себя обманывать. Из разговора с дядей Катя поняла, что его пиарщик раскручивает кампанию по спирали: сначала забросал информацией популярные интернет-порталы. Никакой аналитики, никаких дядиных комментариев – просто слухи и домыслы. Журналисты уже стали позванивать Борису Георгиевичу Скворцову, чтобы прояснить дальнейшую судьбу «Горпассажиртранса». Дядя, согласно сценарию, отделывался многозначительными намеками. Информационный взрыв должен произойти на пресс-конференции, которую решили не проводить в отсутствие мэра города, а тот еще неделю будет находиться в отпуске. Значит, примерно через десять дней снаряд, которым дядя и его помощники набивали пушку, должен вылететь. Надо успеть до того. Больше такого удачного стечения обстоятельств не будет.

Сейчас у Бориса Георгиевича сложная ситуация, у него могущественные враги, его не просто выживают с хорошей должности. Даже неопытной Кате понятно, что игра ведется крупная, и речь идет о больших денежных потоках, которые дает городской транспорт. Наличных потоках, между прочим. Такой ситуации, когда дядя сильно мешает переделу большого рынка, больше уже не будет. Ему не победить, его все равно сметут, всегда более сильные сметают то, что мешает им на пути. Но сейчас ситуация представляет собой конфликт интересов, а потом его уже не будет. Потом останется только быт и частная жизнь. А завтрашний дядин быт и частная жизнь – это она, Катя. И она уже не сможет решиться, момент будет упущен. Поэтому действовать нужно очень быстро. Чудовище нужно приструнить, хватит ему уже полыхать огнем, пора бы проявить себя с другой стороны. Кому как не Кате знать, что зверь внутри нее может не только опалять ее огненными языками. Он еще и очень умный, и очень хитрый, когда нужно. Ох, какой умный! И один раз этот ум уже пригодился и ее, Катю, не подвел.

На восточный танцах Катя показывала себя из рук плохо, была вялой, не попадала в такт, плохо выполняла вращения, ноги ее не слушались, а руки трепыхались в воздухе как тряпочки. Пару раз тренер сделала ей подбадривающие замечания, один даже назвала сонной мухой, Катя попыталась изобразить вымученную улыбку – не получилось. Она вышла из зала раньше всех. Оделась, но уходить не собиралась, села на скамеечке, тяжело опустив голову на руки. Позицию она выбрала очень удобную – рядом со шкафчиком, где оставила свои вещи машметовская бедовая девчонка Мила. Когда из зала стали выходить разгоряченные участницы группы, на лице Кати была отображена всеобъемлющая скорбь. Она постаралась встретиться взглядом с Милой и встретилась.

– Ты че такая кислая сегодня? – спросила Мила, подходя к своему шкафчику. – Неприятности или болит что-то?

– Да все одно к одному, – отмахнулась Катя.

– Так иди домой, займись чем-нибудь, отвлекись, – посоветовала девушка. – Ты чего не собираешься?

– Надо собираться, ты права, – кивнула Катя, – знать бы еще, куда идти…

– С родоками что ли поцапалась? – посочувствовала Мила.

– У меня родителей нет, – ответила Катя, – они умерли.

– Ой, мать, извини, я не знала, – девушка присела рядом. – С кем же ты живешь?

– С дядей, – выдавила из себя Катя так, будто само слово далось ей с большим трудом.

– С родным дядей? – уточнила Мила.

– Типа того, роднее уж и не бывает, – ответила Катя, тихонько всхлипнула и из глаз ее как по команде в два ручья потекли слезы.

– А ну-ка…

Мила схватила Катю за руку и потащила к умывальникам, поплескала водой в лицо, а потом подытожила:

– В таком состоянии тебе, как я понимаю, ни домой нельзя, ни одной нельзя. Ладно, я тебя сейчас развеселю, только обещай, что не будешь киснуть и портить всем компанию.

– Какую компанию? – испугалась Катя. – Разве я могу в таком виде идти в компанию?

– В порядок тебя привести не долго, тебе ж не сорок лет, – парировала Мила, – а вот сопли положи в карман и не доставай оттуда. Поняла? Я не знаю, в чем твоя проблема и кто тебя обидел, но ясно, что тебе нужно развеяться. Мой бойфренд сегодня при деньгах, выигрыш свой с пацанами празднует, поехали со мной.

Катя растерялась.

– Но я не готовилась, и настроение, честно говоря, не то… – промямлила она.

– Ну, смотри, как хочешь, – не стала настаивать Мила. – Нравится лить сопли и слезы, лей, у тебя их там еще много, надо думать… Никого насильно веселиться не заставишь.

– Да нет, нет! – спохватилась Катя. – Просто я сомневаюсь, что хорошо выгляжу для вечеринки…

Мила придирчиво оглядела Катю с ног до головы. На ней были черные замшевые полуботинки, черные джинсы «Кельвин Кляйн» и обтягивающая майка этой же фирмы. Сверху Катя уже успела набросить моднейшую болоньевую жатую курточку, при виде которой у Милы аж слюнки потекли, такая она была классная: с вставками из плотной ткани под гобелен, по воротнику украшенная стразами и тоненькой полоской меха. Сразу видно, фирменная вещь, а не какая-нибудь турецкая поделка. Да и причесана Катя была так, будто с самого утра только и думала о вечеринке – со стильной небрежностью, требующей кучи времени. Только вот красные от слез глаза выдавали, что с девушкой что-то не так.

– Выглядишь ты отпадно, – заключила Мила, – только глаза надо накрасить. На-ка…

Она порылась в сумке и протянула Кате тушь.

– Наводи марафет, а я пока сполоснусь, – проговорила девушка, – ты-то сегодня динамила, а я вся в мыле.

Катя сосредоточилась на процессе восстановления красоты, тушь была хорошая, и скоро глазки засияли в обрамлении пушистых длинных ресниц. Катя подправила помаду, осмотрела себя в зеркале и пришла к выводу, что для обиженной несчастной девушки выглядит слишком даже хорошо. Могут и не поверить. Хотя на первом этапе на парней нужно производить впечатление яркой внешностью, они на это падки, на первом этапе им твой внутренний мир до лампочки. А следующий этап требует другого оружия, и оно будет.

Пока Катя размышляла в ожидании Милы, позвонил Димочка. Только этого еще не хватало! В любую другую минуту она была бы счастлива нажать зеленую кнопку на мобильнике, ее охватил бы трепет, но только не сейчас, когда ей нужна собранность, когда нельзя выходить из роли ни на минуту.

– Куда ты пропала? Ты меня избегаешь? – послышался в трубке голос, от которого перехватило дыхание.

– С чего ты взял? Почему бы мне тебя избегать?

– Мы не виделись уже дней десять, наверное, – напомнил Димочка, – и ты не звонишь.

Девять дней. Девять дней они не виделись, хотела бы уточнить Катя, но вслух сказала:

– Ты же знаешь, что я плохо себя чувствовала, – объяснила она, – не хотелось показываться тебе на глаза в нелучшем виде. Я уже выздоравливаю, через пару деньков, думаю, можно будет возвращаться к полноценной жизни.