Дом дяди Бориса построен среди хаоса. Сползающие вниз, к водохранилищу, строения не вызывали у дяди доверия, он – за стабильность и твердую почву под ногами, потому что, по его мнению, как грунт ни укрепляй, как ни клади фундамент, сколько ни завези сюда дополнительной земли, а природа – вещь, не подлежащая проектированию. Вымоет когда-нибудь эти почвы хорошими дождями, не через пять лет, так через десять, то-то будут люди себе локти кусать. Дядин дом располагался на самом верху, на твердой почве, за зданием главного корпуса университета. Пятьсот метров от вуза – и ты уже в самом центре города, двести в противоположную сторону – и перед тобой вид на весь склон, ведущий от города к водохранилищу, на мосты, набережные и водный простор. Пусть грязный и мутный, но уж какой есть.

Борис Георгиевич, в силу своей занятости и частично лени никаким спортом не занимался, но оздоровительные прогулки совершал если не ежедневно, то почти каждый вечер и в те выходные, когда не планировал более углубленного общения с природой. Катя знала его «тропы» и тоже часто гуляла по тому же маршруту: спускалась от университета по переулку, там улица делала крутой поворот направо и раздваивалась. Одну ее ветку, как и положено, с двух сторон облепили частные дома. А другая ветка уходила вниз и втекала в улицу с другим названием. Дядя обычно в самые низы не уходил, чтобы потом не подниматься в гору, не нарабатывать одышку. Он спускался по переулку, делал поворот и гулял за домами верхней улицы, которую от склона и ветров отделяла не особенно густая, но все же живая полоса молодых деревьев. Здесь и дышалось хорошо, и можно было на воду посмотреть, и повздыхать (это Катя знала по себе).

Катя дошла до поворота и остановилась. В этом месте городская цивилизация соединялась с дикой природой. От склона проезжую дорогу отделяли тонкие, редко насаженные, какие-то беззащитные деревца и низкие кустарники, коих тут было больше. Катя взглянула вниз и у нее закружилась голова, да так сильно, что пришлось резко отпрянуть. Сколько здесь же метров до ближайшего присутствия человека? Вот так тюкнет кто-нибудь и пикнуть не успеешь – полетишь кубарем вниз.

Кате сделалось не по себе, и она поспешила вернуться на асфальт проезжей части. Машин здесь всегда мало. Ездят либо свои, либо те, кто, зная здешние места, сокращает расстояние, спасаясь от пробок или избегая постов дорожной полиции и вездесущих видеокамер. Еще эту улицу называли «дорогой алкашей», здесь действительно легко можно было проскочить на набережную, минуя постоянный пост.

Отдышавшись, Катя пошла дальше. Пока она бесцельно бродила, питая и насыщая воспаленный мозг кислородом, чудовище притихло, перестало рвать внутренности. Но было бы ошибкой думать, что оно успокоилось или снова задремало, нет, оно почувствовало неуловимый, пока еще далекий и смутный, но от того не менее соблазнительный запах добычи. Оно приготовилось к прыжку.

Среди девочек, с которыми Катя занималась фитнесом, встречались самые разные. Были в группе и далеко не девочки, а очень даже взрослые дамы, которые просто хотели держать себя в лучшей форме и иметь постоянный тонус мышц, дающий прекрасное ощущение молодости и контроля за своим телом. С ними Катя встречалась в основном на занятиях йогой. Кроме йоги, Катя посещала гимнастику пилатес, и там пересекалась с девицами, которые вызывали у нее искренне восхищение. Поднаторевшие на гимнастике, йогу они осваивали гораздо быстрее других. Среди лидеров были три девушки, которые поражали даже тренера Олю: они соревновались между собой, кто дольше простоит на голове, обгоняли друг друга в личных рекордах в совершенно немыслимой позе «лягушки». Причем все три девушки дружили, и их соперничество только развлекало и их самих, и других участниц группы.

Кате, конечно, до них было слишком далеко, она продвигалась в освоении асан медленно, во всем повинуясь тренеру, старательно исполняя все указания. Кроме этих двух занятий, Катя посещала танцы живота. Это уж так… Для разрядки, для души. Восточные танцы пользовались особой популярностью, абонементы нужно было продлевать заранее, чтобы – не дай бог – не остаться за бортом.

Эти увлекательные занятия посещала одна очень спортивного вида девушка, с которой Катя не пересекалась больше нигде, но видела ее в клубе, причем в специальной форме. Она обладала грацией молодой львицы, всегда готовой к прыжку. Мила, так звали девушку, которая, как подозревала Катя, была на самом деле Людмилой, то есть Людой, занималась женским кикбоксингом. Не настоящим, конечно, это тоже был фитнесс, но на основе популярного и жесткого мужского вида спорта. Один раз, в кафе на первом этаже клуба, за горячим травяным чаем, Катя спросила, почему Мила сделала такой интересный выбор. Девушка усмехнулась:

– Ты где живешь, городская девочка? – и подмигнула ей.

– В каком смысле? – переспросила Катя, не понявшая смысла вопроса, но очень польщенная тем, что ее принимают за городскую.

– В каком районе? – уточнила Мила.

– А, ты об этом… – поняла, наконец, Катя. – В самом центре, за университетом.

– Ну вот видишь, – хмыкнула Мила, – а я на Машмете. И этим все сказано.

– Машмет – это где-то на окраине, да? Район такой промышленный…

– Да ты что, не местная? – удивилась Мила. – Недавно приехала? Не знаешь, что такое Машмет?

– Вообще-то я и правда не очень давно здесь, слышала что-то, но не знаю, – оправдывалась Катя, – сама я даже и не была ни разу в тех краях.

– Тогда и не за чем, – подытожила Мила. – По доброй воле туда соваться не надо, поверь уж мне. Я-то там живу, судьба уж такая, будет случай, выберусь оттуда, но это такая жопа, что ты себе даже не представляешь.

– Далеко и уныло, да? Я ведь тоже совсем недавно жила далеко, и там тоже было уныло, – разоткровенничалась Катя, – так что, наверное, представляю.

– Причем здесь далеко? – возразила Мила, отхлебывая какой-то мудреный витаминный коктейль. – Район Лесной поляны тоже далеко от центра – и что? Там дома по миллиону баксов стоят, там элита. А Машмет – это ария из другой оперы. У нас такая публика живет, что туда лучше вообще не заглядывать. У нас пока от остановки до дома дойдешь, три раза Бога поблагодаришь, что надоумил на кикбоксинг пойти. Если ты молодая, симпотная и одета хорошо – или мобилу отожмут, или трахнуть попытаются, или еще что-нибудь. А так я спокойна: одному кроссовкой по роже впечатала, другому, третьему… Те, что ученые, уже не лезут.

– Криминальный район, да? – понимающе кивнула Катя.

– Не то слово, – согласилась Мила, – наркоман на наркомане, кто не сидел – по пальцам пересчитать. Рабочая окраина, сама понимаешь, только заводы-то теперь почти без заказов, народ злой, бросаются на всех как собаки, наркотой торгуют, гоп-стопят, в общем, кто во что горазд.

– Как же ты там живешь? – искренне удивилась Катя.

– Ну, жить-то надо, – пожала плечами Мила, – с нормальными ребятками я нормально общаюсь, а с совсем уж конченой приблудой делаю вот так, – и девушка, отставив коктейль, сделала выброс ногой, молниеносный, сильный, точный – будто метила в нос противнику.