— Нет… Речь не об отце… У меня тяжело больна дочь.

— Понимаю… хорошо, давайте оставим пока это время. Если не сможете, позвоните.

— Конечно… и все же хотелось бы узнать, что вас интересует. Нашли что-нибудь на вилле?

— До и больше.

— Это был Ганс Бремер? Там, на втором этаже?

Марклунд помолчал.

— Идентификация завершена, — сказал он сухо.

— Если верить газетам, мужчина и женщина. И пожар — не пожар, а поджог. — Ответа не последовало, но он решил продолжать: — Вам не надо ничего говорить, я видел продырявленную канистру в студии. И вся вилла воняла бензином.

Марклунд ответил не сразу.

— Как уже сказано, мы хотим поговорить с вами и вашим отцом… что он увидел, когда туда приехал… и что вы увидели.

— Нас подозревают в чем-то?

— Нет… во всяком случае, вас, Пер, ни в чем не подозревают. У вас просто не было времени организовать пожар.

— Значит, вы подозреваете отца? Или Бремера?

Инспектор вздохнул и помолчал.

— Нет… Бремера мы не подозреваем. Он не мог напасть на вашего отца и тем более не мог поджечь дом.

— Почему?

Марклунд опять сделал паузу.

— Потому что Бремер был связан, когда он погиб. И женщина тоже.

— Пока, Алоизиус, скоро увидимся!

Вендела закрыла дверь, вышла на посыпанную гравием поляну, подняла руку к небу и потянулась, следя за проплывающим мимо солнца ажурным облачным перышком. Она улыбнулась сама себе и побежала к дому Мернера. На каменной веранде в шезлонге лежал отец Пера.

Она постучалась. Дверь открылась не сразу, причем не настежь, а чуть приоткрылась. Пер выглядел так, словно он чего-то опасался.

— Готовы? — спросила Вендела.

Он непонимающе посмотрел на нее:

— Вы собрались на пробежку?

— Мы же вчера договаривались… Вы раздумали?

Он ответил после небольшой заминки:

— Нет… не раздумал. Пять минут — я только отведу Джерри в дом.

Словно о домашнем животном, подумала Вендела.

Пер разбудил отца, отвел в дом и усадил его на диван. Венделе показалось, что Джерри так и не проснулся. Пер укрыл его одеялом — пусть спит. Он быстро натянул тренировочный костюм и кроссовки.

— Тот же маршрут?

— Отлично.

На этот раз они взяли темп чуть помедленнее, чтобы можно было переговариваться.

— А что, отцу нельзя быть на воздухе?

— Можно, конечно… но только когда я дома. Кто знает, что Джерри придет в голову. Убежит…

Они продолжали бег, стараясь дышать спокойно и ровно. Вендела наслаждалась — ощущение бега было замечательным. Так, наверное, ощущается счастье.

— Вы никогда не называете отца папой. — Она повернула к нему голову.

Ей показалось, что Пер засмеялся, а может быть, только показалось. Может быть, просто втянул воздух сквозь зубы.

— Нет, — сказал он, — не называю. Мы не употребляем таких слов… а вы? Вы называли отца папой?

— Генри? Да… я называла его папой. Или отцом.

— Вы любили его?

— Не знаю. — Вендела посмотрела на каменоломню. — Он приходил сюда каждое утро и возвращался только поздно вечером. Мне кажется, в каменоломне ему было лучше, чем дома, на хуторе… Он любил работать с камнем. Даже дома — выбирал самый красный известняк, тот, что пониже.

— Вы имеете в виду, ближе к кровавому разлому? Теперь я знаю, что это за штука — кровавый разлом.

— И что это за штука?

— Знаю, как он образовался… Я говорил с Герлофом Давидссоном, он сказал, что это геологическое образование…

— Я не хочу слушать, — неожиданно прервала его Вендела.

— Почему?

— Что-то исчезнет… магия исчезнет.

Они замолчали. Хруст щебня под кроссовками, глубокое дыхание. Вендела внезапно резко повернула на восток, на маленькую тропинку, ведущую, очевидно, к главному шоссе острова. Ее решение выглядело совершенно импульсивным, но Пер, не спрашивая, последовал за ней:

— Куда вы?

— Хочу вам кое-что показать.

Они добежали до дома ее детства и остановились у калитки. За неделю трава в саду заметно выросла.

«Вольво» на площадке перед домом не было. Новые владельцы уехали в город.

Пер перевел дыхание:

— Что это за хутор?

Она открыла калитку:

— Дом, в котором я выросла.

— Серьезно?

— Здесь прошло мое детство.

Пер замешкался на секунду, но последовал за ней:

— И как здесь было? У вас было счастливое детство?

Вендела помолчала. Ей не хотелось говорить, и не хотелось вспоминать про коров.

— Одинокое, — помолчав, сказала она. — Все подруги жили в Марнесе. Росла в обществе отца и…

Она остановилось у прямоугольного, поросшего травой фундамента, на котором когда-то стоял коровник.

Вендела посмотрела на дом, на среднее окно на втором этаже. Ей показалось, что оттуда кто-то на нее смотрит, да… лицо за окном, поднятая рука, тихий смех…

Иди ко мне, Вендела.

Показалось. Комната за окном была темной и пустой.

После вмешательства эльфов фру Янссон так и не вернулась в школу — взяла годичный отпуск по болезни. Ее временная заместительница, фрекен Эрнстам, так и осталась у них классной руководительницей. Венделе она очень нравится, и не только ей — новую учительницу обожает весь класс. Она из Кальмара, недавно окончила институт и полна новых идей. Фрекен Эрнстам кажется им очень молодой и очень современной, она все время ходит по классу и не садится за фисгармонию.

Примерно через неделю после своего появления фрекен Эрнстам объявила, что в следующую пятницу они поедут на весеннюю экскурсию в Боргхольм. Они посетят гавань и замок, а потом можно будет походить по магазинам. Ей, как она сказала, хочется подбодрить ребят перед предстоящими годовыми экзаменами.

Класс нетерпеливо загудел, все заговорили разом… все, кроме Венделы.

Она, само собой, ехать не может. Коровы сами не пойдут на луг, и к тому же надо иметь с собой две кроны карманных денег. Это, конечно, не бог весть какая сумма, но у нее этих двух крон нет, а отца просить она не хочет. Даже если бы и захотела — у отца денег просто-напросто нет, он не раз это повторял.

Но потом дело повернулось к лучшему. Мало того что ее лучшая подруга Дагмар одолжила ей крону — две монетки по пятьдесят эре. В четверг — еще одно чудо! — она шла мимо Марнесской церкви и увидела на гравии новенькую монету — целых две кроны! Кто-то потерял две кроны! Теперь у нее есть требуемая сумма, и даже немного больше.