Очень может быть, что вооруженные до зубов спецназовцы уже мчатся сюда, если Морта встревожило, что его подопечные не выходят на связь.

Даже если это не так, и Артему с Лилей удастся захватить лодку и уплыть с острова, то полиция немедленно объявит их в розыск, и бегать им останется совсем недолго. Нет уж, лучше держаться первоначального плана. Они отсидятся здесь, предоставив преследователям искать впустую. Через несколько недель поиски будут вестись уже не столь активно. Полицейские решат, что беглецы либо утонули, либо находятся уже слишком далеко. Поскольку лодка останется на месте, первый же осмотр острова приведет сыщиков туда, где Артем и Лиля якобы построили свой плот и отчалили на нем. Что касается трупов, то прятать их некуда и незачем. Что сделано, то сделано.

Не выпуская руку Лили из своей ладони, Артем вывел ее в ночь, обошел с ней вокруг здания и, подсвечивая фонариком, сказал лезть в дыру, находящуюся вровень с землей.

— Это отдушина подвала, — пояснил он. — Заползай ногами вперед, ложись на живот и нащупывай ногами перекладины стремянки. Только не опрокинь ее, пожалуйста. Иначе придется прыгать. Там довольно высоко. Можно ногу подвернуть.

— Я боюсь, — призналась Лиля.

— Привыкай, — безжалостно произнес Артем. — Впрочем, ты уже привыкла. В последнее время страх — твое естественное состояние. Так что не обращай внимания. Полезай и все. И про стремянку не забудь. Она легкая и шаткая.

Вздохнув, Лиля встала на карачки, сунула ноги в отверстие, легла и принялась задвигаться внутрь. Со стороны казалось, что задача непростая, но Артем опробовал лаз и знал, что сквозь него пролазит даже он, не говоря уже о хрупкой девушке.

«Или она уже не хрупкая? — подумал он тревожно. — Черт, на каком месяце начинает живот расти? И когда у нас это случилось? Глупо получилось. Стоя, как какие-то нетерпеливые подростки. Стоило ли? Любовь прошла, завяли хризантемы. Теперь меня больше не влечет к Лиле. Это было ошибкой. Но ребенок ошибкой быть не может. От меня ничего не останется, а ребенок будет жить. И все, что ребенок будет помнить про своих родителей, то и является посмертным существованием. А то душу какую-то придумали. Дети — и есть наши души».

— Ой! — вскрикнула Лиля и пропала.

— Эй! — окликнул Артем. — Как ты? Не упала?

— Стою на твоей стремянке. А она шатается.

— Осторожно. Не спеши. Не забывай, что ты теперь не только за себя в ответе.

— Все! — пискнула Лиля из темноты. — Я на полу стою. И мне страшно, мне так страшно, что у меня мысли путаются. Тут совершенно темно.

— Сейчас, — заторопился Артем. — Иду.

С проворством дрессированной обезьяны он забрался в подвал и зажег свечку, заботливо упрятанную в жестянку с вырезанным дном. Футляр предохранял пламя от сквозняков и не позволял свету рассеиваться слишком далеко, чтобы никто не заметил проблесков огня.

Подняв подобранную по размеру доску, Артем загородил ею отдушину, сложил стремянку и предложил:

— Располагайся, Лиля. Чувствуй себя как дома. Здесь раньше вино хранили, насколько я понимаю. Видишь бочку? Их тут много было. Судя по всему, полные бочки выкатили, а пустую бросили.

— Была бы она побольше, могли бы поселиться внутри, как Диоген, — рассеянно произнесла она и подошла к двустворчатой двери с закругленным верхом. — Трухлявая вся. Ткни — и развалится.

— Я с другой стороны ее надежно всяким железным хламом завалил, — пояснил Артем. — Не увидят, даже если совсем близко пройдут.

Лиля обернулась, чтобы посмотреть на отдушину под потолком.

— Значит, теперь у нас только эта дырка и осталась? И если ее закроют снаружи, то нам уже не выбраться?

— Кому может понадобиться ее закрывать?

— Не знаю, — сказала Лиля. — Но я чувствую себя мышью. А возле норы караулит кот. И запасного выхода нет.

— Ты слишком впечатлительная, — упрекнул ее Артем.

Вместо того чтобы возражать, она вздохнула, улеглась на стеганое одеяло и свернулась клубочком. Он подошел и укрыл ее другим одеялом. Сердце его щемило от нежности.

После поминок Калача и Щербака нашли мертвыми. Образно выражаясь. Они дышали, и в их организмах протекали процессы, необходимые для осуществления жизнедеятельности. Этим их сходство с живыми, вменяемыми людьми и заканчивалось.

— Отребье, — констатировал доктор Морт. — С таким материалом невозможно работать. Как не нажрутся, так номер какой-нибудь дебильный выкинут.

— Их сейчас в озере искупают, а потом внушение сделают, — пообещал генерал Котов. — Больше не забалуют.

Они стояли возле сторожки у ворот, где дрыхли пьяные санитары, забившие болт на службу. Бойцы из сопровождения Котова грузили на квадроцикл трупы в черных мешках. Было решено доставить их на большую землю и там похоронить с воинскими почестями. Слухи о полицейских, пропадающих на Острове Смерти (это название уже начало входить в обиход), слишком будоражили умы, чтобы и дальше держать завесу тайны. Дабы не усугублять положение, Котов пошел проторенной дорогой, используя излюбленный прием древних и современных правителей. Вместо того чтобы пытаться скрыть правду, он запустил в обиход другую информацию, которая имела статус правды, но являлась почти абсолютной ложью. По утвержденной генералом версии, бойцы спецназа приняли героическую смерть от рук банды, вздумавшей устроить на острове перевалочную базу для торговли оружием. Состоялся кровопролитный бой, в ходе которого два десятка бандитов были уничтожены спецназом. Однако остался один недобиток, которого следовало найти и ликвидировать.

С этой целью остров сейчас прочесывало сразу три взвода, получившие приказ применять оружие без предупреждения. Котов и Морт ожидали известий с таким нетерпением, что никак не могли усидеть в помещении. День выдался пасмурный, но не дождливый, что позволило им находится снаружи и заглушать тревогу глотками свежего воздуха.

А тревожиться было о чем. Никакие деньги не стоят того, чтобы расплатиться за них свободой и здоровьем. Григорию Сергеевичу Котову это было известно не понаслышке. Многих хороших и верных товарищей потерял он за годы службы отчизне. И ведь не на полях сражений полегли они, не в смертельных схватках с внешними и внутренними врагами, а из-за собственной жадности и, надо признать, глупости. Не бери больше, чем тебе положено по чину, и дослужишься до генеральских погон, как Котов. Если же не обуздаешь алчность, не подчинишь ее железной воле, то тебя очень скоро прикрутят, потому что своим неумеренным аппетитом ты посягаешь на законные доли окружающих, которые тоже занимают свои посты не за здорово живешь, не за те официальные оклады и привилегии, которые лишь непосвященным кажутся какими-то сказочными.

Котов давно был миллионером в долларовом эквиваленте и не собирался останавливаться на достигнутом. Опытный, сильный, энергичный, умный — чего же сидеть и сопли жевать, когда вокруг столько возможностей! И карьера его долгое время шла по гладкой, накатанной дороге, не встречая ни сучка ни задоринки, пока не приключился этот казус с психиатрической лечебницей. Что-то в последнее время у компаньона все пошло вкривь и вкось. И закралась в убеленную сединами голову Котова мыслишка: а не покончить ли с проблемой разом, загасив ее, так сказать, на корню?