Я обратил внимание, что Ада называла его «он» и по имени, а не «лак». Было ясно, что она считает нынешнего Трима больше человеком, чем прежнего.

– Очнись! – скомандовал она. – Самопроверка!

Лак посмотрел на нее, но обычного ответа не дал.

– Слушай! – продолжила она. – Слушай внимательно. Плоть моей теплой руки лежит на твоем лбу. Ты чувствуешь ее?

– Я чувствую ее, – тихо ответил лак.

– Значит, ты живой, – произнесла Ада. – Ты живешь, чтобы служить, сражаться и чувствовать. Ты живешь, чтобы чувствовать, как в тебе пульсирует жизнь. Сражаться и побеждать – вот смысл твоей жизни. Способность чувствовать и познавать жизнь будет твоей наградой.

– С кем я буду сражаться?

– Ты будешь сражаться с подобными тебе. Ты будешь сражаться с ними в ритуальных поединках. С тобой будет Лейф. Вы будете сражаться вместе. Затем, в нужное время, ты сойдешься в бою с особым врагом, сильным и опасным. Его зовут Хоб, и он должен умереть. Такова твоя цель. Вот почему я сделала тебя таким, какой ты есть. Ты принадлежишь Лейфу и будешь ему во всем подчиняться. Посмотри на Лейфа! Он твой хозяин! – приказала Ада, положив вторую руку мне на плечо.

При этих ее словах Тайрон неодобрительно хмыкнул. Но было уже поздно: лак медленно повернул голову и посмотрел на меня. Его глаза блеснули в свете факела. Ошибки не было – они светились разумом.

Я почувствовал на себе взгляд Квин и, посмотрев на нее, заметил на губах девушки странную, загадочную улыбку.

– Лейф твой хозяин! – повторила Ада, не сводя глаз с лака. – А твое имя – Трим!

– Так, значит, дело сделано? – спросил Тайрон.

– Да, процесс завершен. Теперь нам нужно приучить Лейфа и Трима работать вместе и как можно эффективнее. Мы можем привести в порядок тренировочный зал. Пусть занимаются прямо здесь.

– В моем доме им будет лучше, – возразил Тайрон. – Там есть все необходимые условия. Кроме того, соседи могут обратить внимание на мое длительное отсутствие. Кое у кого возникнут вопросы. Я должен вернуться к своей обычной жизни. Если хочешь, можешь переехать ко мне, тебе в моем доме будет уютно. Я всегда к твоим услугам.

Ада улыбнулась и кивнула:

– Я приму твое предложение.

Позднее, когда уже стемнело, я взял факел и пошел прогуляться вокруг частокола вместе с Квин. После ужина мы частенько отправлялись на прогулку и обсуждали события дня. Мне всегда нравилось поболтать с ней.

– Почему ты сегодня так загадочно мне улыбнулась? – спросил я.

– Загадочно? Что ты имеешь в виду?

– Да, загадочно, потому что я не мог угадать, о чем ты думаешь, – с улыбкой ответил я.

– Я думала о том, каким счастливым выглядел ты и как рассердился отец. У него разве что пар из ушей не шел! Похоже, тебя ждут бои на Арене 13, Лейф, причем даже раньше, чем рассчитывает отец.

– Он этого не допустит, – возразил я. – Он сказал, что просто подыгрывает Аде, но в его планы не входит так скоро выпускать меня на арену.

– Я бы не стала зарекаться! – возразила Квин. – Думаю, скоро ты увидишь, как Ада умеет добиваться своего.

Внезапно мы услышали волчий вой. Он раздавался совсем рядом, прямо за частоколом.

Квин ахнула, схватила меня за руку и прижалась к моему плечу.

– Он может перескочить сюда? – спросила она.

Я поднял факел над головой и посмотрел вверх.

– Нет, волку не перескочить через эту стену, – ответил я, хотя подумал, что двуногий вервейт вполне мог бы это сделать. Вервейты сражались с гентхаями на арене – но нападают ли они на людей вне поединков? Зря я тогда не задал этот вопрос Конниту.

Я повел Квин к хижине, в которой она спала. Пока мы шли, она крепко держала меня за руку. А когда настал момент расставания, поцеловала меня в щеку. Я попытался не придавать этому слишком большого значения, но поцелуй не шел у меня из головы, и я, прежде чем уснуть, все думал и думал о нем.

Создание и предварительное программирование Трима завершились, и на следующий день мы отправились домой. Обратный путь был долгим – теперь из-за прожорливого шатека у нас оставалось лишь четыре вола. Наконец через неделю мы вернулись в дом Тайрона в Джиндине, и я почти сразу приступил к тренировкам вместе с Тримом.

Работа с новым лаком стала для меня откровением. Вскоре мы придумали новый, улучшенный вариант Улума. Трим оказался способным учеником и все схватывал на лету.

Но разница между ним и другими лаками слегка пугала меня. Всякий раз чувствуя на себе их взгляды, я испытывал неловкость. Интересно, о чем же они могут думать? Но Трим был вполне разумен, его высказывания выходили далеко за пределы обмена словами Нима.

Однажды, когда я остался наедине с ним в тренировочном зале, он впервые заговорил со мной. Дейнон в тот момент колдовал над шаблонами. Тайрон сидел в своем кабинете и занимался какими-то делами. Триму была дана команда «вольно», я же, скрестив ноги, сидел на полу и пытался отдышаться после энергичной тренировки.

– Кем ты был? – неожиданно спросил лак.

Я озадаченно посмотрел на него, не зная, что ответить.

– Кем ты был до этого? – настойчиво спросил Трим.

– Никем, – ответил я. – Меня не существовало. Я был лишь искоркой во взгляде моего отца.

– Искоркой? Что это?

– Искорка – это огонек, маленькое начало чего-то. Например, искорка интереса. Отец любил мою мать, и я родился от его семени и появился на свет из ее утробы. До этого меня не было.

– Ты в этом уверен?

Я пожал плечами:

– В этом мире никто ни в чем не может быть уверен.

– Я дважды рожденный, – произнес лак. – Я мало помню о своей первой жизни. Но там была боль. Сейчас она кажется далекой, но это были невыносимые муки. Я не просил, чтобы меня произвели на свет.

Его слова меня встревожили. Ада говорила, он ничего не будет помнить о том ужасе, когда его сожрал шатек. Если он это пережил и помнил свои мучения, с нашей стороны было нехорошо создавать его заново, даже если нам непременно нужно победить Хоба.

Неожиданно мне стало стыдно. Он говорит со мной как человек и все же остается рабом, которого всего одним словом легко заставить замолчать и вынудить делать то, что нам нужно. Трим пристально смотрел на меня, и я поспешил ответить.

– Я тоже, – сказал я. – Никто из людей не просит, чтобы его произвели на свет. Ты жалеешь, что родился?

– Жить хорошо. Мне нравится сражаться. Сражаться – хорошо. Я жду, когда смогу убить врага.

– Я тоже жду. Хоб убил мою мать и стал причиной смерти моего отца.

– Мы заставим его заплатить за это и за смерть Тала, – сказал Трим. – Мы будем убивать его много раз, пока не погибнут все его «я». Он будет умирать много раз. И я каждый раз буду радоваться этому. Но ты не умрешь, Лейф. Я буду тебя защищать. Я не допущу, чтобы тебя убили.