Мейсон дозвонился до Деллы Стрит в начале шестого.

– Заканчиваешь? – спросил он.

– Ждала вас. Какие новости?

– Да так, ничего особенного. Хочешь отправиться вкомандировку?

– Куда?

– В Сан-Франциско.

– Каким транспортом?

– Есть уже броня на самолет. Вылетает в восемнадцать часов.Я встречу тебя в аэропорту.

– Сейчас, только попудрю нос, – ответила Делла Стрит, – и яв лифте.

– Хорошо, – одобрил Мейсон, – только постарайся поскорей. Яжду в самолете. Для тебя билет будет оставлен в билетной кассе. Получай его иподнимайся в самолет.

– Бегу, – пообещала она, вешая трубку.

Наступил вечер, и в аэропорту царила суета. Стремительно, сревом отъезжали и подъезжали автомобили. Небольшими группами собравшиеся здесьлюди прощались и встречали прибывающих пассажиров. По громкоговорителю передалиобъявление о том, что самолет, убывающий рейсом в Сан-Франциско в восемнадцатьчасов, готов к отправлению, и Мейсон, бросив последний взгляд в толпу, пошелзанимать свое место, когда в дверях показалась стремительная Делла Стрит. Онапо-приятельски махнула ему рукой, подбежала к окошку кассы, получилаоставленный на ее имя билет. Потом догнала Мейсона в тот момент, когда тотподнимался по трапу в самолет.

– Еле успела, – запыхавшись, сообщила она. – Транспорта – непробиться! Давно вы здесь?

– Минут десять-пятнадцать. Есть что-нибудь новенькое вагентстве?

– Нет. Дрейк бросил на это дело массу людей, собираетсяуточнять некоторые подробности. И виски, должно быть, попалось отвратительное:когда я прибежала к нему сказать, что уезжаю в ночь, он допивал третью бутылкусельтерской с бромом!

– Не сказала ему, куда летим?

– Нет.

Они удобно устроились в откидных креслах самолета. Черезнесколько минут зажегся сигнал: «Не курить. Пристегнуть ремни», и сразудвигатели, работавшие до того на холостых оборотах, взревели мощным ревом.Самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу и развернулся в нужномнаправлении. Пилот притормозил, проверил левый двигатель, затем правый, а потомсамолет побежал по гладкой дорожке взлетной полосы.

– Люблю смотреть, как он отрывается от земли. – Мейсонсмотрел в иллюминатор на проносящиеся внизу здание аэропорта, дома, деревья,окружающие их.

– Пилоты теперь делают это так плавно, что и не замечаешь,когда оторвешься от земли, – сказала Делла.

Мейсон не ответил. Он смотрел вниз, и ему казалось, чтоземля начала падать. Самолет набирал высоту, плавно проносясь над крышамипостроек, железнодорожной линией, над оживленной улицей, где в этот час пикскопились тысячи автомобилей, отвоевывая себе метр за метром в уличном потоке.

Солнце уже успело закатиться, превратив стайку плывущих сзапада облаков в вытянутые полоски золотистого багрянца. Там, внизу, ужезамелькали зажженные фары автомобилей. Начинали светиться неоновые огнирекламы. И вдруг все признаки человеческой цивилизации разом исчезли, будтоканули в вечность. Ландшафт внизу резко сменился: теперь самолет проносился надгорами, покрытыми колючим кустарником. Темные тени долин и каньонов резкообозначились на фоне мягкого, рассеянного света заката, озаряющего вершинывысоких гор.

Далеко внизу был виден зигзаг блуждающей в горах извилистойавтодороги. Вдруг и она осталась где-то сзади. Потянулась гряда невысоких,покрытых мелким кустарником гор; потом пошли горы повыше, расцвеченные резнымузором высоких сосновых деревьев. Сумерки медленно накатывали на землю своюзавесу, постепенно меркли огни на равнине, и вот уже в темном мареве осталось совсемнемного, за что мог ухватиться человеческий взгляд.

Мейсон откинулся на спинку сиденья.

– Мне нравятся такие полеты, как сегодня, – сказал он Делле.

– Что было после моего ухода? – поинтересовалась девушка,возвращая шефа на грешную землю.

– После того как я тебя оставил там, – сказал Мейсон, – ястолкнулся с Трэггом. Поговорили с ним, я вышел, купил несколькосан-францисских газет.

– А что произошло в доме Карра? – с нескрываемымлюбопытством расспрашивала Делла. – Эта девушка произвела на вас хорошеевпечатление?

– Очевидно, да. На всех – тоже, кроме слуги-китайца.

– А что он?

– Не знаю, – ответил Мейсон. – Его трудно понять. Китайцынередко просто непроницаемы.

– Что-нибудь еще удалось выяснить?

– Несомненно одно, – сказал Мейсон, – этот человек подименем Доу Такер и Элстон Карр были некоторое время в двадцатом и двадцатьпервом году компаньонами. В конце двадцатого к ним присоединился третий, он-тои провалил все их дело. Вероятно, Такер был схвачен, казнен или убит. Карруудалось бежать, прихватив, очевидно, часть общего состояния.

– А кто был третьим партнером? – спросила она. – Кто-нибудь,замешанный в этом деле, которым мы теперь занимаемся?

– Робиндейл Э. Хоксли.

Делла Стрит удивленно взглянула на своего шефа:

– Конечно, Карр этого не признал?

– Признал.

– Но боже мой, если это так, то… ведь тогда замешан и самКарр?! Для полиции он будет подозреваемым номер один.

– Да, но не забывай и о тех отпечатках пальцев на телефоне,– напомнил Мейсон. – Они, несомненно, принадлежат молодому Джентри. Поэтомулейтенант Трэгг сейчас в некотором затруднении.

– Значит, наша поездка предпринимается для того, чтобыслегка надавить на него?

– Не совсем, – ответил Мейсон.

– Для чего же тогда?

– Просто проверить одну личность, – уточнил Мейсон.

– Наверное, ваш ответ означает, что мне не следует ждать отвас более определенного ответа?

– Не нападай на меня, пожалуйста, – с улыбкой попросилМейсон. – Если я окажусь прав, то продемонстрирую нечто грандиозное. Если же неправ, то все равно не желаю терять своей репутации.

– А на какой сейчас стадии расследования лейтенант Трэгг?

– Прямо-таки наступает мне на пятки. Сказать точно не могу,но, как мне кажется, к завтрашнему утру он может на два прыжка опередить меня.Если, конечно, я не оторвусь.

– Так это для отрыва… мы… летим?

– Совершенно верно!

Мейсон откинулся на мягкую спинку кресла и закрыл глаза.Некоторое время Делла Стрит внимательно изучала его профиль, а потом и самаприняла ту же расслабленную позу. Рука Мейсона легла на ее руку.