– Но ведь уже поздно, – сухо сказал он, – и кроме как понеотложным вопросам…

– Я задержу вас всего на минуту, доктор, – не дал договоритьему Мейсон. – И кроме того, я – друг Карра Люсмена. Мы с ним знакомы еще с техдавних пор, когда были вместе на Востоке. Я просто хотел навестить его. Адресего у меня был, и я поехал к нему, как только смог…

– С ним произошел несчастный случай, – объяснил доктор Соди.– И сейчас он в больнице имени Паркера. К сожалению, к нему нельзя.

На лице Мейсона появилось выражение озабоченности и участия.

– Да, я слышал, что с ним произошло несчастье, и очень хотелбы его увидеть. Думаю, что и ему этого хочется. Здесь я пробуду еще сутки. Могули я все же надеяться на свидание?

– Боюсь, что нет. У него нервное перенапряжение. Именно обэтом я его и предупреждал. И вот результат: сопротивляемость организма ослабла,начались осложнения. Ему сейчас, в течение нескольких дней, нужен абсолютныйпокой.

– Я бы мог еще немного подождать, – просительно произнесМейсон. – Если хотя бы к послезавтрашнему дню…

– Считаю, что ему необходим покой, – решительно возразилдоктор Соди, – по крайней мере в течение трех дней.

– Ах, какая досада! – сожалел Мейсон. – Тогда я пошлю емуоткрытку. Жаль, конечно, что не удастся его увидеть. Вы давно знаете Карра,доктор?

– Я встречался с ним несколько раз, – настороженно ответилдоктор Соди.

– Ну, я надеюсь, доктор, – с жаром произнес Мейсон, – это неусугубит его состояние в другом отношении. Как сейчас его ноги?

– Для человека его возраста, – мрачно заметил эскулап, –можно ожидать прогрессирования… однако, думаю, будет лучше, если вы саминепосредственно свяжетесь с мистером Люсменом. Можете написать ему наПаркеровскую больницу, и, мне кажется, через сорок восемь часов он уже сможетчитать почту. А теперь извините меня… У меня сегодня был довольно трудный день,а утром мне предстоит несколько операций.

Мейсон с серьезным лицом откланялся.

– Извините за беспокойство, доктор, – сказал он, – но яочень волнуюсь. Знаете, ведь мы одно время были очень близки с мистеромЛюсменом.

– Пожалуйста, напишите мне свою фамилию, – предложил Соди, –возможно, я…

Но Мейсон уже спускался по ступенькам вниз.

– Ради бога, простите за беспокойство, – сказал Мейсон почтиу двери. – Понимаю, насколько драгоценно ваше время.

И, не дав доктору опомниться и обратить внимание на то, чтопредложение того так и осталось без ответа, Мейсон спросил:

– В какое время у вас утром операция?

– В восемь тридцать, – ответил Соди и закрыл дверь.

– Есть хочешь, Делла? – поинтересовался адвокат, когда ониуже подходили к такси.

– Да можно бы немного перекусить, – призналась девушка.

– Лично я не очень голоден, – сказал Мейсон, – и мне к томуже надо последить за доктором Соди. Хочу посмотреть, выйдет ли он из дому втечение ближайших десяти-пятнадцати минут. А что, если ты возьмешь это такси исъездишь поесть в «Локарноз-грилл» без меня? А я присоединюсь к тебе минутчерез двадцать или через полчаса.

Она смотрела на него с тем восхищенным и понимающимвыражением лица, которым женщина одаривает обожаемого мужчину, оказавшегосядовольно неуклюжим в своем стремлении перехитрить ее.

– Что-нибудь не так? – невинно посмотрел на Деллу Мейсон.

– Доктор Соди – врач. И если он выйдет, то это может быть ивызов к больному. Не так ли?

Мейсон кивнул.

– И к тому же срочный вызов. Поэтому он, скорее всего,поедет на машине. Вы что же, понесетесь за ним вприпрыжку?

– Нет, – смутился адвокат. – Я просто хочу знать, выйдет лион вообще из дому, а куда направится, не важно.

Делла Стрит положила руку на рукав пальто Мейсона.

– Дружище Перри, послушайте меня. Вы что-то задумали. Еслиэто тайное проникновение в чей-то дом, то я, поверьте, завязну в грязи так жеглубоко, как и вы – в трясине.

– Почему ты думаешь, что я собираюсь проникнуть к кому-то вдом?

– Не хитрите!

– Это же квалифицируется как уголовное преступление, –пытался Мейсон отвлечь Деллу. – Это опасно. В случае если нас поймают, мы несможем отвертеться.

– Тем более у вас есть все основания взять с собойсообщника, – настаивала девушка.

– Нет, – уступил он. – Это слишком опасно. Поезжай вресторан и…

– К черту! Я остаюсь с вами. Поедем на такси или?..

– Ну тогда мы избавляемся от такси прямо здесь, – решилМейсон.

Он подошел к водителю, дал ему банкнот:

– Сдачу оставь себе, приятель. Мы вернемся, наверное, минутчерез десять. Доктор должен подготовить рецепт к этому времени. Так что мыпросто погуляем.

– Я мог бы и подождать, – предложил таксист, – всего десятьминут и…

– Нет, спасибо. Мы хотим после этого зайти к друзьям здесь,поблизости, так что ждать не стоит.

Таксист коснулся рукой козырька и уехал.

– Ну вот, – сказала Делла Стрит. – Мы встаем на преступнуюстезю! Если уж я и в самом деле становлюсь сообщницей, то могу запросто освоитьи блатной жаргон, говорить сквозь зубы. Я кто, шеф, наводчица?

– Нет, – засмеялся Мейсон. – Ты будешь стоять на шухере. Амы вместе – ставить хату на уши.

Она прошлась, демонстративно виляя бедрами, и проговориласквозь зубы:

– Слышь, шеф, я на шухере буду. Легавый появится – стукнутебе. Пойду на него пялить глаза…

– И будешь арестована за приставание на улице кдостопочтенному стражу порядка, – вставил Мейсон.

– Ну и что? Все равно ты – адвокат, сможешь меня прикрыть.Чего мне бояться, когда у меня самый шикарный пахан. Ты же можешь уломатьлюбого судью и замять дело. Так чего ж нам волынить, шеф, раз идем на дело…

Она вдруг остановилась, прервав поток собственногокрасноречия, отчетливо услышав за собой громкий испуганный вздох. Взглянув влицо Мейсона, она увидела, как он широко расплылся в улыбке, и тут же заметилапожилого джентльмена в башмаках на резиновой подошве, неслышно приближавшегосяк ним сзади. Он смотрел на Деллу вытаращив глаза. Пробурчав свое «извините», онпрошмыгнул мимо с такой поспешностью, что, казалось, ноги его едва касаютсятротуара.

У Деллы Стрит перехватило дыхание.

– Бог ты мой, – едва выговорила она, – он что же,подслушивал?