руки выпадает записка. Точнее открытка в форме сердца, которую когда-то подсунул в мой карман Соколов.

«Ты будешь со мной встречаться?» написано в открытке почерком Леши. Я долго смотрю на открытку и в голове зарождается план. Вдохновленная идеей подарить эту валентинку обратно Соколову, решаюсь сделать первый шаг. Я только сейчас понимаю, что действительно хочу этого.

Меня трясет и подкидывает, в животе все узлом завязывается от волнения. Мне не терпится встретиться, подарить открытку и увидеть реакцию Леши.

Всю дорогу я переписываюсь с Маруськой, хочу узнать ее мнение.

Я: Мне страшно! Боюсь не решиться отдать открытку или сказать что-то не то, все испортить. А что он ответит? Он же против отношений на расстоянии…

Маруська: Оу, походу кто-то влюбился…

Я: Что делать?

Маруська: Самое время подыскать вакансию в издательстве. В столичном. Если ты понимаешь, о чем я.

Я зависаю над ее сообщением и думаю, что переехать в Москву на самом деле неплохая мысль. Почему я никогда не думала об этом? В столице гораздо больше перспектив. Я же собираюсь когда-нибудь стать высокооплачиваемым редактором. Еще больше вдохновляюсь на перемены. Бегло читаю еще одно сообщение от подруги:

Маруська: К тому же, если я хорошо пройду стажировку в студии Лебедева, то однозначно переберусь к тетке в Одинцово. Ох, если и ты тоже переедешь в Москву, то я буду самым счастливым человеком в мире.

Я: А Стас?

Маруська: А, что Стас?

Я: Он поедет с тобой?

Маруська: Пусть только попробует не поехать!

Я усмехаюсь и замечаю на себе несколько любопытных взглядов. Не все пассажиры автобуса так же счастливы и веселы, в душном автобусе, который вот уже битый час стоит в пробке.

Убираю телефон в карман и пытаюсь смотреть в окно. Но мысли множатся, цепляясь одна за другую. Я не могу отключить голову, она начинает болеть от избытка картинок, которыми я обрисовываю собственные перспективы. Снова достаю сотовый и вбиваю в поисковик вакансии редактора в московских издательствах. Так увлекаюсь подбором вариантов, куда можно отправить резюме, что едва не проезжаю остановку университета.

Впопыхах выхожу и озираюсь по сторонам. Я столько лет приезжала сюда каждый день, помню каждый закоулок!

До встречи с Аксеновым еще есть немного, я решаю прийти пораньше и занять столик. Надеюсь, что баристы и остальные работники «Бонифация» позабыли о том злосчастном дне, когда я не вылезала из их туалета. Но едва я открываю дверь и вхожу, замечаю Аксенова в компании… Пантеры.

Замираю, выпучив глаза и в шоке не могу пошевелиться. Преподаватель, которого я любила и уважала столько лет держит руку на талии своей сотрудницы и смотрит на нее далеко не платоническим взглядом. Я сразу же вспоминаю слова Соколова: «Хорошо, что он не опустился до интрижки со своей студенткой». Видимо, все-таки опустился…

Пара не замечает меня, продолжая о чем-то оживленно общаться. Мне хочется зажмуриться и, заново открыв глаза, выдохнуть от облегчения. Но этого не происходит и все увиденное вовсе не плод моего воображения, а суровая реальность. Прав был Соколов. Черт, во многом прав!

Полина замечает меня и впопыхах отстраняется от Виктора Максимовича. Поздно.

— Ермакова? — искренне удивляется Аксенов, вставая с места и галантно обхаживает меня, придвинув стул, чтобы я села к ним за столик. — Вы рано.

— Всем здравствуйте, — сухо откликаюсь я, не находя себе места. Ерзаю на стуле, как будто на нем рассыпаны кнопки. — Я думала выпить кофе и обдумать наш разговор, прежде чем мы перейдем к нему.

— О чем вы собирались говорить? — щурится Полина, не удосужившись со мной даже поздороваться. Она оглядывает мое легкомысленное и воздушное платье с открытым декольте и бросает ревностные взгляды на Аксенова. Неужели думает, что я принарядилась ради него? Как теперь убедить ее в обратном…

— Думаю, мы сначала обсудим этот вопрос с Олесей, а позже объявим на завтрашнем собрании, — мягко и тактично, как всегда, говорит Аксенов. Он не садится в свое кресло, а кладет руки в карманы брюк и, бегло осмотрев наш столик, предлагает: — Что вам заказать?

Я поднимаю глаза, не могу рта открыть, так шокирована увиденным. А еще тем, как реагирую на интрижку преподавателя с Полиной. Мне уже не так больно, как на выпускном, когда Виктор Максимович флиртовал с Бьюкенен. Мне, можно сказать, все равно есть ли у этого мужчины личная жизнь или нет. Меня скорее задело то, что эта личная жизнь крутиться вокруг девушек из «Цензоров».

М-да, кто же вы, Виктор Максимович, на самом деле? Ответ начинает напрашиваться сам собой.

И как я могла сорваться в выпускной вечер из-за этого человека? Подумать только, наплевала на диету, устроила марафон по поеданию всего до чего руки дотягивались. Какой стыд!

Я погружаюсь в свои мысли, и не замечаю, что Полина собирается уходить. Аксенов пытается успокоить ее, но девушка уже на взводе. Чувствую себя невольным свидетелем скандала и потупляю взгляд, изо всех сил делаю вид, что занята чем угодно, только не подслушиванием.

Передо мной ставят чашку капучино с изображением премиленького медвежонка, нарисованного корицей на пенке. Я невольно улыбаюсь и пересекаюсь взглядом с Виктором Максимовичем. Он жестом просит меня подождать и провожает Полину на улицу к ее машине. Я не смотрю в окно, не хочу видеть больше, чем уже видела.

«Это не мое дело. Это никогда и не было моим делом» повторяю себе, словно мантру, чтобы рано или поздно она угнездилась в подсознании.

С виноватой, слегка озорной улыбкой, Виктор Максимович возвращается в кафе и садится обратно за столик. Мы молчим какое-то время. Неловкость между нами растет с бешеной прогрессией. Даже официант, поначалу пожелавший забрать пустую чашку, обходит наш столик.

— Олеся, я бы хотел кое-что прояснить… — начинает Аксенов, но я поднимаю руку, останавливая его.

— Считайте, я ничего не видела, — произношу вслух, изогнув уголки рта. Улыбка не получается искренней. — Лучше обсудим обзоры.

— Спасибо, — кивает преподаватель и улыбается с теплотой во взгляде. — Вы очень умная девушка, Ермакова. Я давно это заметил. И не только с профессиональной точки зрения, но… — он задумывается, подбирая правильные слова. — Начитанным людям всегда присуща жизненная мудрость. Она мне очень импонирует. Особенно, ваша.

Я смущаюсь и опускаю взгляд. Все-таки, Аксенов очень красивый мужчина. Это нельзя не признать. А когда он говорит что-то приятное, что бывает редко, я не в состоянии проигнорировать свою женскую сущность. Что тут скажешь, виртуозно задобрил и одновременно скрасил неловкость между нами.

— Вы написали, что согласны делать обзоры. Раньше были категорически против. Почему передумали?

— Потому что