Клещи Varroa destructor кормятся за счет высасывания гемолимфы у взрослых пчел, ослабляя их, но гораздо хуже, когда они устраивают пирушку в ячейках с расплодом, пожирая личинок. Как ни жутко это звучит, но они и размножаются внутри запечатанных ячеек прямо возле беззащитной жертвы. Во времена Варрона эти клещи обитали только в лесах и редколесьях Юго-Восточной Азии, где паразитировали на различных видах местных медоносных пчел, не нанося большого вреда местным популяциям. (Из 11 известных на данный момент видов Apis, только одомашненный Apis mellifera родом из Африки и Европы, остальные — азиаты.) Когда одомашненные медоносные пчелы появились в данном регионе, клещи быстро сориентировались и затем постепенно стали разноситься по всей планете вместе с ульями, матками и инвентарем для пчеловодства. На сегодняшний день всюду, кроме Австралии, они являются острой проблемой. Запущенные случаи заражения этим клещом могут препятствовать воспроизведению потомства и приводить к выкашиванию целых пчелиных семей, к тому же они являются переносчиками нескольких смертельно опасных вирусов, которые еще больше усугубляют состояние пчел. Специалисты установили связь между появлением клещей в некоторых частях Европы и Северной Америки и убылью диких семей медоносных пчел. Если Диана права, то они сильно ослабляют здоровье пчел, как и плохое питание — вторая П, согласно ее теории.

«Не хватает цветочных кормовых ресурсов», — рассказала Диана, поясняя, каким образом плохое питание попало в ее список из четырех П. «Люди окидывают взглядом парки или поля для гольфа и думают, как все зелено и пышно, но для пчел эти места все равно что пустыни или окаменелые леса — там нет источников для поддержания жизненных сил». Вдобавок к скудности цветущих растений в парках, исчезают естественные экосистемы из-за застройки, разрушается среда обитания пчел в сельских районах, где живые изгороди, смешанные посевы разных культур и пастбища на традиционных фермах все чаще заменяются монокультурами. Даже богатые нектаром и пыльцой сорные растения, такие как чертополох, дрок и вьюнок, встречаются все реже из-за регулирования их численности с помощью повсеместного применения гербицидов — от ферм до задних двориков и обочин дорог.

Комментарии Дианы перекликаются с тем, что я слышал от доктора Ларри Брюэра, ученого, владельца фирмы, которая содержит и обслуживает сотни пчелиных ульев на контрактной основе и проводит для агрохимических компаний широкомасштабные полевые исследования. При тестировании воздействия новых химических продуктов ульи часто располагают посреди огромных полей рапса или других опыляемых пчелами культур. И даже в пик цветения команда Ларри всегда обнаруживает по крайней мере нескольких пчел, возвращающихся в улей с пыльцой других растений. «Они будут проделывать длинный путь, пока не отыщут то, что их устраивает», — сказал он, подчеркивая, что пчелы, по-видимому, нуждаются в более разнообразном рационе, чем тот, что могут им обеспечить растения одного вида, даже если они высокопродуктивные.

«Они отправляются на поиски других источников белка и микроэлементов, даже если кругом, казалось бы, идеальная пища». Особенно сложно дела с питанием пчел обстоят в коммерческом пчеловодстве, когда ульи перевозятся с одних монокультурных полей на другие в течение всего сезона. «Просто представьте, что вас заставляют питаться таким образом», — говорит Ларри. Сначала несколько недель только миндаль, затем только яблони и потом уже сплошная голубика, а в промежутках — сидение в улье во время длительных переездов. Пчеловоды, конечно, обеспечивают подкормку, однако ничем не удастся полностью заменить нектар и пыльцу от множества самых разнообразных полевых цветов, кустарников и деревьев, питаться которыми медоносные пчелы приспособились в ходе своей эволюции. Пагубное влияние однообразного питания может очень по-разному сказываться на различных пчелиных семьях, даже в течение сезона. Специалисты, такие как Диана, полагают, что отрицательное влияние отражается в целом на состоянии и жизнестойкости пчел. Насекомые становятся более уязвимыми к другим напастям, исходящим из окружающей их среды, это касается и третьей, наименее очевидной П.

Никакой иной аспект убыли пчел не вызывал столько споров, как воздействие пестицидов. Но прежде чем рассматривать эту проблему, стоило бы задать принципиальный вопрос: что именно делает пчел столь чувствительными к химикатам? Почему у них никак не разовьется иммунитет к пестицидам, подобно тому, как это, судя по всему, произошло у многих насекомых-мишеней? Ответом на эту загадку являются удивительные последствия особых отношений между пчелами и цветками. Саранча, тли, клопы-слепняки, некоторые жуки, гусеницы бражников и все прочие вредители, повреждающие листья, стебли, корни и семена, полагаются в своем выживании на сложные соединения-детоксиканты. Они это делали миллионы лет, изо всех сил стараясь преодолеть все более совершенствующуюся химическую защиту растений, которыми питались. (Об этой «гонке вооружений» прекрасно знают разработчики пестицидов, и они часто обращаются к растениям в поисках решений, в той или иной степени модифицируя выделенные из них вещества для получения новой продукции.) Но с пчелами все обстоит иначе. Растения заинтересованы в их привлечении как опылителей, а вовсе не в отпугивании, что и привело к возникновению сладкого нектара и богатой белком пыльцы, надежно обеспечивающих пчел кормом и редко содержащих какие-либо химические соединения защитного характера[162]. Из этого следует, что у пчел практически нет эволюционного опыта столкновения с опасными компонентами в составе пищи. Они не имеют врожденных метаболических путей, позволяющих насекомым-вредителям перерабатывать вещества, используемые растениями для своей защиты, и предотвращать их негативное воздействие. У вредителей сельскохозяйственных культур пестициды вызывают лишь временный дискомфорт, к которому они уже привыкли. Для пчел же это яд, независимо от того, в каком виде он представлен.

«Мы не можем проследить связь между убылью пчел и конкретным химикатом или классом химических соединений», — тут же пояснила Диана, словно предчувствуя череду вопросов с моей стороны. Мне хотелось знать, что она думает по поводу группы пестицидов, называемых неоникотиноидами, к числу которых относятся некоторые из наиболее популярных сельскохозяйственных и садовых товаров на рынке. Неоникотиноидные пестициды (сокращенно неоники, neonics) могут применяться в самых различных формах, но при этом все они — инсектициды системного действия, то есть обладают одним общим свойством: способностью проникать и накапливаться во всех тканях растений. Это означает, что листья, почки и корни будут нести смертельную угрозу любителям их пожевать, предотвращая излишнюю обработку растений химикатами. Отсюда также следует, что неоники могут проникнуть в состав нектара и пыльцы и впоследствии оказаться в пище прилетающих на растение пчел. Нет сомнений в том, что в высоких концентрациях неоники ядовиты (в конце концов, они были разработаны, чтобы убивать насекомых) и что случаи неумелого их применения определенно привели к убыли местных медоносных и других местных пчел тоже. Лабораторные исследования также выявили причастность неоникотиноидов к таким негативным проявлениям у пчел, как нарушение поведения, связанного с поиском и добыванием корма, и способности безошибочно находить дорогу к своему гнезду (так называемого хоуминга), вплоть до сокращения продолжительности жизни и снижения плодовитости — то, что ученые называют сублетальными воздействиями. И вот тут как раз мнения расходятся, так как при полевых исследованиях медоносных пчел не было обнаружено однозначного воздействия неоникотиноидов на уровне колонии. Пчелиные семьи из ульев, установленных среди участка с культурами, обработанными этими инсектицидами, зачастую выглядели вполне здоровыми, а сторонники этих препаратов утверждают, что подавляющая часть домашних медоносных пчел в нормальных условиях сталкивается лишь с мизерной долей этих химикатов. Но существуют и более убедительные свидетельства того, что неоники наносят урон диким шмелям и одиночным пчелам и даже причастны к гибели других видов, не являющихся мишенями, включая насекомоядных птиц. На фоне все возрастающих споров Европейская комиссия в 2013 г. запретила применение нескольких типов неоникотиноидных пестицидов и, как сообщается, рассматривает вероятность дальнейшего расширения ограничений.