– Подожди, лейтенант, – затрясся предатель. – Ну, хорошо, подловил ты меня, оправдаться нечем. Но сам же понимаешь, бесполезно все, нет у нас шансов. Колонну уничтожат – в клещи возьмут и всех положат. А жить надо!.. Ты же умный человек, не коммунист. Пошли вместе – я замолвлю за тебя словечко. Скоро все закончится, сам знаешь… А за бабу свою не обижайся – ну, подумаешь, познакомиться хотел, я же не серьезно!

– Ладно, хватит, – перебил Шубин. – Рад был с тобой поболтать, но времени нет.

– Подожди! – взвизгнул Гуньков. – Так нельзя! Есть законы, ты должен меня арестовать!

Шубин выстрелил майору в грудь. Гуньков подавился воплем и повалился навзничь. Глаза несостоявшегося предателя были широко распахнуты. На всякий случай Шубин пихнул его ногой, облегченно вздохнул и припустил к тропе.

Глава тринадцатая

Неповоротливая человеческая каракатица спускалась в ущелье. Обстрел прекратился, но все чаще в голову забиралась мысль: люди, ни о чем не ведая, движутся в западню. Немцы не будут сидеть сложа руки, тревожные сигналы уже пошли, теперь все дело в скорости реагирования. Колонна ускорилась, втянулась в узкую долину между каменными махинами. Шубин собрал своих людей, кратко проинструктировал их, напомнил об участках, где можно ждать засаду. Завадский и Костромин помнили приметы: южный кряж, похожий на разбитую челюсть, и дерево, повалившееся с обрыва. Передовая группа оторвалась от колонны на пятьсот метров, шла при полной маскировке, используя террасы и выступы.

К посту подкрались незаметно. Численность караула была небольшой – человек восемь. Половина расположилась на дне ущелья, служивые прятались за камнями. Наверх на террасу вела извилистая тропа, там обосновались еще четверо. У полицаев имелся пулемет, его установили наверху. Сигнал тревоги получили, засуетились, замелькали небритые мучнистые лица.

– Ждать, касатики! – зарычал старший. – Никому не уходить, держаться до последнего, иначе нам немцы головы открутят! Задержим этих инвалидов, скоро подкрепление подойдет!

Рядовым полицаям идея противостоять целой армии не очень понравилась. Они нервничали, психовали, трусили.

– Касьяныч, не удержимся! – возмутился не самый стойкий боец. – Да и на хрена это нужно? Приказывай отходить! Пусть лезут! А на выходе из урочища мы им устроим жаркую баню!

Начальнику караула идея лечь костьми тоже не нравилась, но нарушать приказ он боялся.

Разведчики свалились с верхней террасы, как снег на голову, заработали ножами. Первым делом Завадский перерезал глотку пулеметчику, вторым делом – метнул нож в бойца, вскинувшего автомат. Третий бросил оружие, задрал руки, что-то забормотал про малых деток и больную маму – рядовая отговорка. Его оглушили саперной лопаткой, потом добили рубящим ударом по шее. Четвертый – щербатый, с жидкими «запорожскими» усами – попытался улизнуть, на него набросился Никита Костромин, столкнул с обрыва.

Внизу в это время тоже не дремали.

– Оружие применять только в крайнем случае! – предупредил Глеб.

Бросили камень в сторону. Тут же объявилась голова, повернутая в профиль, и второй камень с расстояния трех метров поразил височную кость. Добить простака труда не составило. Начальник караула – кряжистый мужик со злобной физиономией – получил от Шубина нож в живот, качался, стоя на коленях, кашлял, бормотал что-то матерное и никак не мог умереть. У двух оставшихся имелись реальные шансы открыть огонь и переполошить соседний пост. Первый уже давил на спусковой крючок, когда сверху на него свалился щербатый соратник с «запорожскими» усами и свернул стрелку шею. У второго заклинило затвор, он выбросил автомат и пустился в бега, улепетывая, как горный козел. Негромко хлопнул выстрел – Настя пристроилась в стороне за камнем, целилась из карабина, на ствол которого был навернут единственный во взводе глушитель «БраМит». Полицай споткнулся, пробороздил носом усыпанную крошкой землю.

Работу над ошибками проводили на бегу. До второго поста бежали в размеренном темпе. Пришлось рискнуть, часть пути преодолеть по открытому пространству. Вот и живописно повалившаяся ель, а под ней – «стойбище». Полицаи получили скверное известие, но пока не тревожились, ведь они не слышали стрельбу на соседнем посту. Три версты – не расстояние. К тому же местная акустика в разы усиливает звуки.

Условия работы не отличались удобствами, пришлось пострелять. Трое вырвались из хвойника, используя фактор внезапности, перебили тех, кто находился на террасе, и забросали гранатами дно ущелья. Уцелели двое, но они не стали сопротивляться, пустились наутек, резонно полагая, что сдача в плен – не вариант. Беглецов расстреляли в упор, не пожалев на этот раз свинца.

Азарт гнал дальше, но следовало придержать коней. На выходе из ущелья поджидал сюрприз – немцы не могли не стянуть туда хоть что-нибудь! Шубин отправил людей на восток, а сам побежал обратно. До колонны было четыреста метров. Возглавлял процессию майор Шилов – он как-то незаметно взял на себя роль главного «проходчика». В первых рядах шли здоровые бойцы, имеющие оружие и боеприпасы.

– Путь свободен, товарищ майор, – объявил Шубин. – Остаток пути по ущелью пройдем беспрепятственно. Дальше будет трудно. До леса участок открытый, придется бежать. Там нас встретят немцы – руку даю на отсечение. Их появление не должно стать для нас неожиданностью.

– Хватит семидесяти бойцов? – мрачно осведомился Шилов. – Колонну догнал один из батальонов 329-й дивизии. Он вышел к Горному, смял пехотную роту, которая готовилась к преследованию, и за полчаса догнал нас. У капитана Збруева было девяносто боеспособных ребят и несколько пулеметов. Сейчас их меньше, но все равно это сила.

– Отлично! – обрадовался Глеб. – Они справятся. Если будет мало, привлечем обозников.

На выходе из урочища действительно поджидала засада. Немцы подтянули две роты мотопехоты – все, что успели за короткий промежуток времени, – и они ударили с левого фланга. Шли, растянувшись цепью, тяжелые мотоциклы «БМВ», строчили пулеметы. За мотоциклами бежала пехота. Солдаты путались в длинных шинелях. Но сюрприз был предсказуем. Колонна отступила за скальный кряж, вперед выдвинулись бойцы капитана Збруева. Атакующего противника встретили пулеметчики, затем рванула пехота. В атаке Збруев потерял около дюжины бойцов, но остальные схлестнулись с неприятелем. Бойцы швыряли гранаты, подорвали два мотоцикла, расстреляли в упор экипажи. Первую волну смяли, забросали гранатами убегающих солдат. Но из оврага поднимались новые «роботы» в серых шинелях, переходили на бег, ускорялись. Их было больше, чем красноармейцев. Момент выпал неудачный, но другого могло и не представиться. Полковник Архипов и майор Шилов двинули колонну вперед. В запасе имелось несколько минут, пока горстка людей сдерживала противника. Это было сущее безумие. Колонна устремилась через открытое пространство к лесу. Несколько десятков человек бросились на помощь гибнущему подразделению Збруева. Но немцев было много, и цель они видели четко. В