– Принять бравый нацистский вид, сделать лица максимально невыразительными! По ходу движения проявлять спокойствие и невозмутимость! Представьте, товарищи, что вы находитесь на острие бронетанкового клина!

Слова не помогали, нервы шалили. Маленькая колонна выбралась из леса, прошла по просеке через тальник и вышла к мосту. Угра в этот день была неспокойна, ветер чертил рябь по воде, гнул кривоногие сосны на краю обрыва. Пот стекал из-под каски, заливал лицо. Шубин сидел за рулем громоздкого «БМВ», держа средний темп. На лице – массивные мотоциклетные очки, в которых ни черта видно. Слева, в обнимку с пулеметом, Завадский – на вид спокойный, но челюсть перекосилась, мышцы лица свело судорогой. Сзади на пятки наезжал Костромин, «напарником» у него выступал Лева Глинский – единственный, кому удавалось играть свою роль. Замыкали процессию Пастухов и Становой.

У моста прохаживались люди, белели нарукавные повязки полицейских. БТР отсутствовал – слава богу! Но военных хватало. Люди сидели в тени под деревьями, патрули курсировали вдоль реки. Волнение зашкаливало. На них смотрели с удивлением. Лиц не видели, но где остальные члены экипажей? Убыло больше, чем прибыло. Несколько человек прохаживались по мосту. Слева и справа от въезда за мешками с землей расположились пулеметные гнезда. Авантюра была отчаянная! Но расчет, что противник не ожидает такого нахальства, был верен.

Навстречу вышел немолодой гауптман с нахмуренным лицом. Шубин выжал тормоз, но мотор не заглушил. Гауптман смотрел исподлобья – что-то ему не нравилось. Но солдаты не ожидали подвоха, смотрели спокойно. Ствол пулемета был направлен под углом в небо.

– Минуточку, унтер! Куда вы направляетесь? – прокричал офицер. – Мы вас не знаем! Заглушите двигатели!

– Не можем, гауптман! – проорал Глеб. – Нам нужно на другую сторону реки! Выполняем приказ майора Шнайдемана!.. Унтер-офицер Граух! – Он надеялся, что за треском моторов офицер не различит акцент. – Прошу не препятствовать, гауптман, мы и так задержались, подверглись нападению в лесу, потеряли трех человек! Уйдите с дороги!

– Но за мостом лишь несколько наблюдательных постов… – растерялся офицер. – Дальше – русские… Заглушите мотор и предъявите документы, Граух!

Шубин рывком двинул мотоцикл дальше, офицер машинально посторонился. Он что-то кричал в затылок, но это не имело значения.

Под мостом возились люди в форме – видимо, саперы, – таскали какие-то ящики. Значит, там взрывчатка. Шубин заметил провод, он змеился от первой опоры и полз по склону, огибая камни. Дальше действовали по плану. Задача ясна, а к смерти отношение философское.

Колонна встала посреди моста, развернулась поперек движения. Очередь из ППШ повалила полицаев на мосту – те даже не поняли, что произошло. В голове стучало: не дать фашистам подорвать переправу! Бойцы выпрыгнули из мотоциклов, спрятались за ними. В район пулеметных гнезд полетели гранаты – каждый бросил как минимум по одной. Поднялась паника, забегали люди. Взрывы повредили пулеметы. Попадали солдаты в касках. Попятились, сбрасывая с плеч карабины, полицаи в черных мундирах. Завадский, перегнувшись через перила, строчил вниз и укладывал саперов. Пара гранат полетела под мост к первой опоре – рискованно, но необходимо.

– Командир, я порвал провод! – восторженно вскрикнул Становой.

Боец вдруг ахнул, схватился за простреленную грудь, ноги подогнулись. Он повалился и ударился затылком о мотоцикл.

– Леху убили! – ахнул Пастухов.

– Держаться! – скомандовал Шубин. – Всем укрыться за мотоциклами, не высовываться!

Свою задачу группа выполнила, дальше – дело других. «Только не опоздайте, парни! А то нам всем хана!» Шквал огня ударил по мотоциклам на мосту, превратил их в груду ненужного металла. Разведчики корчились, но подняться было невозможно. К мосту бежали патрули, хлопали выстрелы. Галдели, как сороки, полицаи. Противник готовился к броску. Прокричал команду гауптман.

Из-за груды мешков с землей поднялся солдат, размахнулся, чтобы бросить «колотушку». Пуля прострелила спину, военный переменился в лице, выронил гранату. Взрыв разметал находившихся поблизости бойцов, а самому метателю оторвало нижние конечности.

Попятился офицер, растерянно крутя головой. Пуля пробила височную кость, швырнула его на мешок с землей. Так стрелять могла только Настя Томилина! Глеб был уверен, что девушка выступила вместе с группой прикрытия.

Красноармейцы лежали на позициях. Суматоха у реки отвлекла внимание, группа подошла и рассредоточилась. Ручные пулеметы заговорили одновременно. Нападения сзади немцы не ждали, большинство погибли в первые же мгновения. Метались выжившие. Прибрежная полоса покрылась телами. Поднялись несколько десятков бойцов, бросились к мосту. Уцелевших врагов оттеснили к воде и расстреляли в упор. Мертвые тела уносило течением. Рыжеволосый полицай рухнул на колени, отбивал поклоны, умолял сохранить ему жизнь. Боец с почерневшим лицом оскалился и вонзил ему штык в грудь.

Охрана переправы приказала долго жить. Нескольким солдатам удалось сбежать по узкой береговой полосе. Их не преследовали. Красноармейцы заняли оборону на подступах к мосту и установили пулеметы.

Становой был мертв – попытки реанимировать его ни к чему не привели. Каждая потеря била ножом в сердце. Привыкнуть не могли, сердца обливались кровью.

– Эй, фрицы, вы еще здесь? – кричали бойцы с берега. – Может, переоденетесь, а то пристрелить хочется!

Сжав зубы, разведчики торопливо облачились в свое – пусть и провонявшее, но родное. Поврежденные мотоциклы столкнули в реку. Под мостом действительно находилась взрывчатка, но опасности она уже не представляла. Осколки гранаты чудом не зацепили ее.

Снова ждали, нервничали: где же эта человеческая черепаха?! Остатки армии подтянулись через несколько минут. Народ валил тремя колоннами из зарослей тальника. Бежали военные, штабисты, бойцы тащили на носилках раненых. Орал, срывая голос, полковник Лиходеев:

– Не спим, товарищи, живо переправляемся, пока фашисты не затеяли минометный обстрел!

Разведчики стояли на мосту, пропуская колонну. И снова нервотрепка: почему они так тащатся?! Но быстрее передвигаться люди не могли. Авангард колонны уже перебрался на другую сторону, погружался в тальник. Растительность была довольно жидкой. Народ тянулся, грузно бежали красноармейцы, суетился штабной люд.

Пошатываясь, взошла на мост Настя Томилина, прислонилась к перилам. Шубин обнял ее, девушка прижалась к его груди. Подбежал энергичный майор Шилов, похлопал Шубина по плечу:

– Молодец, лейтенант! Буду ходатайствовать о присвоении тебе правительственной награды и очередного звания! – И заспешил дальше.

Ленька Пастухов с утробным воем вырвал из колонны свою Варю, закружил ее в вальсе. Варя висела у него на шее, отвечала на поцелуи, но потом спохватилась – у нее же куча обязанностей, которые надо выполнять!

Сотни людей в течение нескольких минут шли по настилу и исчезали в тальнике. Последним уходил замыкающий дозор – полтора десятка бойцов с ручными пулеметами Дегтярева.

– Противник в паре верст от нас, – поставил в известность держащийся за отбитый бок лейтенант. – Их немного, идут осторожно, после того