Не спутайся Ксюша со смазливым актеришкой, ничего бы этого не было. Лиля была бы жива — это несомненно. Обратившись за помощью к Вадиму, Ксюша подписала девочке смертный приговор.

— Давай! — крикнула она, налегая на зад автомобиля. Из-под колес полетели брызги и хлопья грязи.

Рыча, Ксюша поддела руками задний бампер, толкая, раскачивая, меся сандалиями скользкую, вонючую грязь. Так она глушила совесть, откупалась от нее. Так она забывала о страшной правде, которую не хотела знать.

Минут через десять «Порше», ерзая и оскальзываясь, выбрался на сухую поверхность. За это время успело стемнеть. Ночь в сумрачном лесу начиналась раньше, чем в открытом поле. Возможно, она обитала здесь, чтобы расползтись по округе в назначенный час.

— Искусали всю, — пожаловалась Ксюша, забираясь на сиденье и с отвращением глядя на испачканные ноги.

— Кто? — спросил Вадим.

Он не прикидывался, он действительно не понимал, о чем идет речь, поскольку мысленно находился где-то очень далеко.

— Комары, — сказала она. — Даже через блузку жалят. Всё тело чешется.

— Если нас убьют, то перестанет, — успокоил ее Вадим, гоня автомобиль дальше. — Сразу.

— Это черный юмор такой?

— Это правда. Видишь свет между стволами?

Ксюша оглянулась. В пробоине заднего окна свирепо пылали фары автомобиля, пустившегося в погоню. В сумерках невозможно было определить его марку, хотя особого значения это не имело.

— Блин, — выругалась она.

На самом деле куда более сочно и колоритно.

— Пристегнись.

Удерживая руль одной рукой, Вадим набросил ремень безопасности.

— Только и знаю, что пристегиваюсь и отстегиваюсь! — сердито пробурчала Ксюша.

— А я вот думаю, — сказал он, развивая максимально возможную скорость на пересеченной местности.

— О чем? — спросила она, когда повисшая пауза стала действовать ей на нервы.

— Может, выбросить тебя? — задумчиво произнес Вадим. — Пусть забирают и делают с тобой, что хотят.

— Выбрасывай, — сказала Ксюша, прыгая и болтаясь вместе с «Порше» на тряской дороге.

— Нет, не бойся. Не сделаю я этого.

— Почему?

— Лиля бы не поняла, — сказал Вадим. — Ты ведь как-никак ее мать, хотя и паршивая.

Ломая ногти, Ксюша стала открывать дверь. Открыла. Высунула голову, позволяя ветру трепать распущенные волосы.

Вместо того чтобы отговаривать ее, Вадим молча расстегнул ее ремень безопасности. Теперь можно было прыгать.

Ксюша втянула голову обратно, захлопнула дверь, откинулась на спинку сиденья.

Вадим ничего не сказал, управляя непослушным автомобилем. Даже не посмотрел в ее сторону.

Когда стало совсем темно, позади раздались хлопки выстрелов, которые, впрочем, не могли причинить вреда на столь неровной дороге, заставляющей машины скакать, подобно рысакам. Если в «Порше» и могли угодить пули, то только шальные, случайные, хотя, если разобраться, они были бы ничем не лучше прицельных.

— Оторвемся? — спросила Ксюша.

Голос ее прерывался, внутри нее ёкала разболтавшаяся селезенка.

— Надеюсь, что так, — сказал Вадим, ведя машину по темному тоннелю, образованному елями.

Свет фар прыгал вверх и вниз, усиливая ощущение качки. Поврежденное колесо требовало огромных и беспрестанных усилий для того, чтобы удержать машину, не позволяя ей сбиться с курса и врезаться в придорожные кусты или деревья.

Набрать скорость больше шестидесяти километров в час не получалось, как Вадим ни старался. Он уже не был уверен, что поступил правильно, выбрав лесную дорогу, ведущую неизвестно куда. Временами наезженные колеи опять становились слишком глубокими, и тогда автомобиль с грохотом ударялся днищем о землю.

— На всякий случай, — крикнула Ксюша, когда фары преследователей приблизились, заливая салон неверным золотистым светом. — Я хочу, чтобы ты знал… Если мне и хочется жить, то только для одного.

— Деньжат подзаработать? — спросил Вадим, не отрывая взгляда от дороги.

— Отомстить, — сказала она.

И замолчала. Получилось достаточно веско, а многословием можно было всё испортить.

— У нас будет такая возможность, — сказал Вадим.

Выстрелов преследователей он не слышал, но видел пульсирующие вспышки, свидетельствующие о том, что у них имеется автоматическое оружие. Понимая, что рано или поздно выстрелы достигнут цели, он попытался хоть немного увеличить скорость, чтобы оторваться от роя металлических пчел, летящих им вслед. Разогнавшийся «Порше» подскочил чуть ли ни на метр и приземлился на два передних колеса с таким грохотом, словно его подбросил разрыв артиллерийского снаряда. Еще пара таких каскадерских трюков, и он просто развалится к чертовой матери. Пришлось убавить газ.

Начался подъем, за которым стояло стеной звездное небо, не заслоненное силуэтами деревьев. Вадим переключил скорость, не снимая ноги с педали. По багажнику словно ломом ударили — раз, другой.

— Пристрелялись, — сказала Ксюша, вернее выплюнула слово частями, прыгая на сиденье, как на спине необъезженного мустанга.

Если бы не ремень, она давно прошибла бы головой крышу.

Вадим промолчал. Он буквально слился с рулем. «Порше» резко повернул вправо, скользя по луже, которая, наверное, не просыхала еще со времен Великого потопа. Дорога нырнула в лощину, затянутую сизой кисеёй тумана, похожей на дым пожарища. Свет фар с трудом прорезал клубящуюся завесу, значительно сузив сектор обзора.

— Кажется, отстали, — проговорил Вадим, втягивая голову в плечи, чтобы заглянуть в пляшущее зеркало.

— Похоже на то, — согласилась Ксюша, просунув голову между спинками сидений. — Не вижу фар.

— Что-то не так.

— Они тоже могли забуксовать.

— На внедорожнике? — усомнился Вадим.

Начался подъем на новый холм, с вершины которого открылся вид на огоньки безымянного селения, расположенного километрах в пяти правее. Слева чернел лес. Позади не было видно никого.

— Всё, — перевела дух Ксюша. — Спасены.

— Накаркаешь, — предупредил Вадим.

И оказался прав.

Никогда не следует спешить радоваться избавлению от опасности. Поспешишь — судьбу насмешишь. Спугнула Ксюша удачу, сболтнув лишнее. Вадим понял это, когда прислушался к гудению двигателя, показавшемуся ему странным.

Что-то было не так. Звук изменился.

Вадим посмотрел по сторонам в поисках источника постороннего шума. Он обнаружился почти сразу. Впереди и немного левее, над черным частоколом елей летел вертолет, довольно отчетливо вырисовывающийся на фоне фиолетового небосвода. На нем горели и мигали бортовые огоньки. Он приближался по касательной, неспешно и уверенно, как хищник, высмотревший добычу и знающий, что она никуда не денется. Его винт безостановочно перемалывал ночной воздух, производя характерный звук, распознанный Вадимом.