— «Бель Эвек»? — Барон презрительно скривился. — Эту скороспелую настойку? Вы что — знакомы с Ришаром?

— Ни с кем я не знакома, — Алиса опять покраснела и потупила взгляд. — Я, барон, вообще ничего не пью — я совсем не разбираюсь в винах. Так что — извините…

— Мадемуазель позволит спросить? Чем мадемуазель занимается в жизни, как давно живет в Париже и… к какой нации она изволит принадлежать? — поинтересовался барон, окатив пунцовую Алису ласковым взглядом — понравилось, видишь ли, смущать даму!

— У меня сильный акцент?! — Алиса была уязвлена в лучших чувствах — франкоговорящий препод в университете утверждал, что на слух Алиса — прирожденная француженка. — Я не похожа на француженку?

— У вас совсем слабый акцент, мадемуазель, — успокоил барон. — Но… да, вы не похожи на француженку. Вы краснеете. Стесняетесь. Не разбираетесь в винах. Вы совершенно не ощущаете своей прелести и очарования. Любая француженка на вашем месте, обладая вашими данными, давно бы уже вытирала об меня ноги. И я бы с удовольствием ей в этом помог. Госпожа Мари?

— Да русская я, русская, — тяжело вздохнула Алиса. — Русская туристка. В Париже не живу — у меня десятидневный тур по Европе. Французский преподаю… преподавала в университете. Это что-то меняет?

— Совершенно ничего не меняет, — барон как-то даже оживился и уставился на Алису с еще большим интересом. — И хотя вы ничего не пьете, я все же рискну повторно предложить вам одно из лучших вин Франции, которые я делал собственноручно. Один бокал, буквально один бокал, принцесса, — это вам совершенно не повредит, а просто снимет напряжение, вы почувствуете себя гораздо лучше, свободнее, уверяю вас…

— Хорошо, — махнула рукой Алиса, прерывая словоизлияние барона. — Пусть будет бокал.

— Николя, будьте добры — «Шато Латур» восемьдесят два, — барон, не оборачиваясь к двери, элегантно прищелкнул пальцами через плечо — старик слегка поклонился, с неожиданной прытью попятился задом и прикрыл дверь. — Я увлекаюсь виноделием, как каждый приличный француз. У меня замок в Бордо.

— Еще один? — ужаснулась Алиса.

— В каком смысле — «еще один», мадемуазель? — Барон удивленно вскинул косматые брови. — Ах да, мадемуазель в вине не понимает… Иными словами, у меня в Бордо винодельческое хозяйство. Можно сказать, наследственное — по линии супруги… Эмм… Мадемуазель желает изложить суть своего визита или мы просто приятно проведем вечер?

«Опасный тип, — окончательно определилась Алиса. — Намекает с ходу, наглец! Нужно держать с ним ухо востро…»

История с архивом вице-канцлера, довольно складно и занимательно изложенная Алисой, барона чрезвычайно заинтересовала. Судя по ряду комментариев и вопросов, которые владелец замка задавал по ходу повествования, он вполне сносно разбирался в истории — и не только французской. Между делом Николя-бакенбардер притащил поднос с покрывшейся пылью бутылкой, вставленной в металлический каркас, серебряным штопором, двумя бокалами темного хрусталя и небольшой тарелочкой с крохотными хлебцами.

— Я даю ему подышать, — пояснил барон, открыв бутылку и не торопясь разливать вино по бокалам. — Продолжайте, госпожа Мари, прошу вас…

Алиса продолжала излагать факты и довольно быстро закруглилась.

— Я знаком с русскими по совместному бизнесу, — сообщил барон, наблюдая, как гостья без особого энтузиазма вкушает вино, вкус и аромат которого оценить объективно она была не в состоянии по причине отсутствия сравнительных навыков. Конечно, лучше «Кагора», но не более того… — Владелец одного из ваших ресторанов уже пять лет покупает у меня вино для своего погреба. Разумеется, я не продаю ему то, что сейчас предложил вам — это непродажное вино, оно имеет особый букет и характер… То, что вы не испытываете восторга, пробуя это вино, мне, в общем-то, понятно. Ведь вы не разбираетесь в винах…

— И все-таки ваше вино мне нравится, — улыбнулась Алиса. — А вы в курсе, барон, что ваш дальний предок, не будучи тогда официальным лицом, некоторое время жил в

России и… некоторым образом был знаком с вице-канцлером?

— Вы не знаете французов, госпожа Мари, — барон ловко обогнул стол и долил в бокал Алисы вина — обратно за стол не пошел, баловник, а присел рядом, в соседнее кресло, поставив бутылку на массивную тумбу. — Я знаю, чем занимался каждый из моих предков вплоть до того момента, когда франки в шестом веке воевали с конунгом Харальдом. И я догадываюсь, что вы имеете в виду. Видимо, вы собираетесь ознакомить меня с некими документами той эпохи, обнаруженными в найденном вами архиве мон-сеньора Остермана и некоторым образом имеющими отношение к судьбе моего прапрапрапрапрадедушки (это вольный перевод — на самом деле барон сказал — деда в пятом колене) Себастьяна де ла Торво?

— Вы удивительно проницательны, мсье Шарль, — похвалила Алиса, доставая из пакета папку с бумагами и протягивая ее барону. — Взгляните, пожалуйста.

— Что это? — заинтересованно приподнял брови барон, развязывая папку и беря в руки реестр архива Остермана, составленный Алисой на трех языках на тот случай, если первая попытка окажется неудачной. — Это и есть тот самый архив?

— Прошу прощения! — спохватилась Алиса. — Смотрите следующие три бумаги — это вам совсем не нужно…

Пока барон знакомился с содержанием документов, наша дама внимательно следила за выражением его лица и мелкими глотками пила вино. Сейчас ваша очередь краснеть, господин де ла Торво! Краснеть, крякать смущенно, сучить ногами, прятать взгляд и все такое прочее. Потому что это ваш прямой предок — Себастьян де ла Торво, отец отца отца отца отца вашего отца, герой трех войн, родственник королей, обладатель целого сонма титулов и государственных должностей, по сути своей был… предателем родины. Вот три бумажки, дошедшие до нас через два с половиной столетия: договор о сотрудничестве с Коллегией иностранных дел — читай о шпионаже в пользу России — и два донесения военно-стратегического характера. Вредный злобный Остерман поймал-таки на чем-то вашего пра-пра-пра — все три бумажонки исполнены собственноручно Себастьяном де ла Торво. И несмотря на то что на донесениях стоит псевдоним: «Бриан», а настоящая подпись имеется лишь на договоре… существует ведь такая интересная наука — графология, что отнюдь не вчера появилась на свет божий…

— Минутку, — хозяин замка разложил запаянные в целлофан рукописи на столе, открыл вмонтированный в стену сейф и извлек из него увесистый ларец черного дерева. Покопавшись в ларце, барон с великой осторожностью вынул пожелтевший от времени листок, уложил его рядом с рукописями из архива и довольно долго сверял почерк.

— Я, конечно, не эксперт, но… — барон озабоченно подергал ус. — А где гарантии, что это не искусная подделка? Зачем рукописи запаяны в целлофан?

— Гарантий нет, — призналась Алиса. — На экспертизу их не носили. В целлофан я их упрятала для большей сохранности. Я рассказала вам, как попали ко мне эти бумаги. Могу только уверить вас, что я ничего не придумала и не добавила от себя, все происходило именно в такой последовательности: архивариус Лиховский — бывшая усадьба вице-канцлера — мой муж с собаками — лабиринт — ларец.