Я влюбилась и подарила этому мужчине себя. Целиком. Полностью. Обнажилась, открылась, доверилась. Неужели мама ждала, что я попросту забуду о нем, научусь выживать без него, переболею, но выстою?..

Потеряю, только обретя?

Я специально выломала окно и в прощальной записке попросила меня не искать. Чтобы все думали: строптивая дочь сама сбежала, и незачем винить её семью в преступлениях, совершенных ею одной.

Письмо от «Грегори» догорало в камине. А я плутала по переулкам, пытаясь затеряться среди узких улочек. Наконец, показался тот самый постоялый двор. Моё сердце екнуло, стоило вглядеться в окна второго этажа. Вот бы внутри мелькнул знакомый силуэт. Вот бы всё оказалось дурным кошмаром.

Увы.

Грегг так обрадовался, увидев меня, что всхлипнул от переизбытка чувств.

– Боги, Олли, – шептал он, – когда я увидел, как тебя скрывает вода, то возненавидел себя. Веришь или нет, но это так. Проклинал за слабость, ругал, что не сумел убедить тебя одуматься. А потом вода вскипела, и поднялась такая волна, что мне показалось: она погребет под собой город. – Грегг выпустил меня, оглядел с ног до головы. – Ты здорова, какое счастье!

– Как ты оказался в шахтах? – Я задернула занавески на окне.

Вряд ли кто-то додумается искать меня здесь – все-таки я девочка благоразумная, потому топиться ходила не в ближайшую реку, а в ту, что находилась в другой части города. Но осторожность не повредит.

– Я понял, что надо валить, когда в какой-то таверне услышал, как про тебя судачат пьяницы. Даже они знали, что Ольга Трозз находится дома и что это она сотворила тот ужас с рекой. Если уж последним выпивохам известно, то вряд ли тебя отпустят под честное слово, – Грегг вздохнул. – Не знаю, мне показалось, что в шахтах может крыться отгадка. Наверное, это как твоя поисковая интуиция. Кольнуло что-то так сильно, прямо в темечко. Я думать ни о чем не мог, кроме шахт. Смотри, мне даже не пришлось особо искать.

Он вытащил из кармана осколок камня, на котором была выбита руна. Точно такая же, как на диадеме. Четыре точки по кругу, соединенные пунктиром.

– Все стены расписаны этими рунами, – сказал Грегг, выворачивая карманы и показывая мне еще горсть камней. – Они повсюду. Их же не было в прошлый раз?

– Ни одной. – Пальцем прошлась по сколу, обвела руну, пытаясь вспомнить её значение.

«Вечность».

– Поехали туда, – это было не предложение, а практически требование. – Пора разобраться с этим всем. Только ты сможешь разгадать шахты, я уверен.

– Как я их разгадаю? У меня даже нет диадемы, – я закусила губу.

– Олли, ты уже и так королева, тебе не нужна диадема.

Хм, я не рассматривала вопрос с такой точки зрения. Ведь, действительно, коронация состоялась, и жизнь мне даровали, пусть и не боги, но Асиё. Быть может, я что-то смогу сделать?

Или то была не коронация?.. Почему я потеряла связь с Марком? Возможно, меня лишили дара, полученного от диадемы?..

Впрочем, Грегг прав. Надо ехать. Хватит оттягивать неминуемое.

Ведь ещё давно меня терзало желание докопаться до истины. Я знала: дело в шахтах. Но внезапно объявившаяся Асиё обрушила все планы.

И вот мы вернулись к точке, с которой начали.

– Поехали. Я согласна.

– Отлично. Что с Марком? – поинтересовался Грегг. – Где он ходит?

Я дернула плечом. Не знаю. Не спрашивай. Не тереби нарывающую рану. Вся моя жизнь потеряет смысл, если в тех шахтах я не обнаружу его.

– Ты найдешь его, – уверил меня друг, узнав, что мужчина пропал. – Ну что, в путь?

Нехитрые пожитки давно были собраны. Оставаться дольше не имело смысла. В столице меня всё равно если и ждут, то лишь для того, чтобы казнить за черное колдовство и побег.

Я прощалась с родным городом, понимая, что скорее всего никогда уже сюда не вернусь.

…Ничего не видно, точно глаза перетянуло непрозрачной лентой. Шарила перед собой руками, но ловила пустоту. Разумом понимала: сплю. Кажется, мы задремали в повозке с зерном, куда напросились за небольшую денежку. Точно, даже сквозь сон чувствую покачивание и скрип колес.

Нужно сосредоточиться. Нарисовать картинку. Пусть это будет…

Я представила густой хвойный лес, но когда открыла глаза, то поняла, что нахожусь внутри шахт. В том самом тоннеле, который вел к бурным водам подземной реки. В том самом, выйдя из которого, я встретилась с Марком впервые.

Удивительно, но мне запомнились и стены, и тени. Всё было знакомое, точно родное. Не горели факелы, но руны на стенах сияли словно тысячи светил.

Шаг вперед, и передо мной заворчала река, забила о камни. Ну, здравствуй. Вот мы и увиделись вновь.

Всё такое настоящее. Совсем как тогда.

Я присела на корточки, зачерпнула воду в ладонь и обмыла лицо.

Сзади кто-то появился. Легкое шевеление воздуха, едва слышимый хруст камня под ногами.

Чтобы обернуться, потребовалась секунда, но мне она показалась бесконечной. Марк стоял, скрестив на груди руки, и лицо его не выражало ни единой доброй эмоции.

– Не вздумай соваться сюда. Слышишь? – припечатал он.

– Что?– я опешила.

Он же настоящий. Такой, как всегда. Это не кошмар. Всё взаправду. Так почему слова Марка ранят сильнее кинжалов?..

– Забудь обо мне. Убирайся. Я не хочу тебя больше видеть.

Каждое слово – ранение.

Тогда-то я поняла, что всё делаю правильно.

Потому что сквозь маску равнодушия и даже злобы проглядывались истинные эмоции мужчины. Дикий страх за меня. Безысходность. Боль.

– Не дождешься, – сказала с глупой улыбкой. – Я найду тебя. Обещаю.

– Не лезь сюда, Ольга! – почти с отчаянием.

Он кинулся ко мне, но вдруг застыл, точно скованный по рукам и ногам, зарычал, оглядываясь себе за спину. Я видела лишь пустоту. Очертания шахт начали размываться, и вода умолкла.

– Уходи! Сейчас же! Пока она тебя не достала, – крикнул мне Марк перед тем, как шрамы на его теле закровоточили.

Глава 19

Мне до последнего не верилось, что шахты не обвалились после первого моего знакомства с ними. Ух, как тогда шатались своды. Как осыпались камни. Как бушевала стихия. Потому мысленно я готовилась к тому, что приду, а всё завалено. Но нет, вход, через который я влезла в прошлый раз, разинул черную пасть. Кажется, шагнешь – проглотит и не подавится. Я поежилась, но ступила внутрь, готовясь зажечь факел.

И тут… сотни, нет, тысячи рун замерцали, будто приветствуя нас. На стенах и на