из-за этого, и я в порыве злости уехал в командировку один. Без нее. И уже сотню раз проклял себя за это!

— Почему? — осторожно поинтересовался Сергей Алексеевич, когда Ян замолчал. — Что произошло в той командировке?

Глава 43

— Непоправимое, — угрюмо выплюнул Костров, прислоняясь лбом к явно холодному стеклу. — Мой мир раскололся на «до» и «после». Наша ссора угнетала меня. Не давала покоя. Все мысли тогда были лишь о Стасе и… о нашем с ней неопределенном будущем. Я не знал, как нам преодолеть кризис. Как дальше жить. А главное, что делать, если она утратила веру в меня. Если перестала видеть во мне… мужика и возможного отца своих детей. Может со стороны это и кажется чем-то незначительным, но я жутко переживал по этому поводу. Места себе не находил. В красках представлял все то, что она мне наговорила перед отъездом и… успокоиться не мог. Как добрался до аэропорта, помню слабо. Да и сам перелет прошел, как в тумане. Затем были встречи и знакомства с руководителями филиала, а вечером — праздничный банкет. Нажрался я тогда… в стельку. Никогда прежде так много не пил. Опрокидывал в себя одну рюмку за другой, лишь бы забыться и не думать ни о чем. В итоге, накидался я очень быстро, почувствовал себя хреново и покинул мероприятие раньше своих коллег. Завалился в номер, задернул шторы, рухнул на кровать прямо в одежде и… тупо вырубился от усталости. Не знаю, сколько времени я спал — по ощущениям не более двух часов. А потом проснулся от мягких прикосновений, поглаживаний, поцелуев. И меня переклинило. В хмельном угаре, в полудреме, в кромешной темноте я решил, что это Стася. Я был в этом уверен, черт подери! Потому что… бронировал наш номер на двоих и указывал в заявке ее данные тоже. Она вполне могла воспользоваться этим и сделать мне сюрприз — заселиться с опозданием. К тому же, адрес отеля Стася знала — как бы сильно зол на нее я ни был, а перед отъездом все же оставил ей записку на комоде. Со всеми необходимыми координатами. Да и… кому еще пришло бы в голову… нечто подобное? Кто рискнул бы вломиться в мой номер посреди ночи и так смело залезть ко мне в трусы? Только моя жена! Так мне казалось. Я ликовал тогда и дурел от облегчения. Ведь… вот же она! Моя девочка. Моя малышка. Рядом со мной. В моих руках. Поняла наконец, что была не права. Осознала все, и сама ко мне примчалась. Я обезумел, отец! Я чуть умом не тронулся от радости. И от похоти. После ссор мы с женой всегда мирились очень бурно. И этот раз не стал исключением — я буквально накинулся на нее. И пусть с трудом держался на ногах, но на один полноценный заход меня все же хватило. Я брал ее жёстко! Временами даже слишком, но… остановиться не мог — это было выше моих сил. В тот момент я будто клеймил её. Заново присваивал. Помечал свою территорию, не желая делить свою жену ни с кем! Ни с одним гребанным донором-осеменителем! Стася же… она вела себя странно. Очень странно. Я почти не узнавал ее. Никогда прежде моя девочка не была столь раскрепощенной. Никогда не вела себя в постели так откровенно. Теперь же она… ни в чем себе не отказывала. Двигалась иначе. Пахла иначе. Даже… в руках моих ощущалась как-то иначе. Да, я был чертовски пьян, но улавливал все это, хоть и очень смутно. Интуитивно чувствовал что-то неладное, но отмахивался от тревожных мыслей. И объяснял себе все довольно просто — после ссоры Стася сама не своя. Наверняка, и ее переклинило на фоне той эмоциональной мясорубки. Наверняка, и она обезумела. С цепи сорвалась, прямо как я. Не отрицаю — я тоже был сам не свой! Я кусал её. Больно. Засосы на ней оставлял. В объятиях до хрипоты душил и без конца в любви ей признавался. Говорил, что никому её не отдам. Что она моя! Только моя, до последнего вдоха! Отец… я по имени к ней обращался! Я, бл*дь, Стасей её называл! А потом выдохся и прямо на ней вырубился от усталости. Даже не помню, кончил ли вообще. Просто уснул, и сколько проспал не знаю.

А потом… наступило утро. Я проснулся первый — биологические часы сработали. По привычке поцеловал жену, поднялся с постели, распахнул шторы… И просто ох*ел! В моей кровати лежала… вовсе не Стася! На смятых простынях я увидел дочку своего босса! Эту… избалованную эгоистичную дрянь! Я даже не знал, что она сопровождала своего отца в той поездке. Не видел её среди гостей на банкете, а может тупо не замечал. Зато она меня заметила, и решила воспользоваться ситуацией. Илона и раньше не давала мне прохода. Доставала последние месяцев пять до командировки. Как одержимая нимфоманка себя вела. Чуть ли ни оголялась в моем присутствии. А я либо игнорировал ее, либо отшивал в довольно грубой форме. И другая бы на её месте давно смирилась и отстала, но эта дамочка привыкла всегда получать желаемое. Как выяснилось позже — гораздо позже, она подкупила сотрудницу отеля, и та дала ей ключ-карту от моего номера. Но тогда я не знал этого. Стоял, как пришибленный и… вообще ничего не отуплял! Как она попала в мой номер? Как оказалась в моей постели? И где, черт подери, моя жена? Клянусь, бать, я онемел! Меня парализовало от ужаса, когда я потихоньку начал… осознавать масштабы катастрофы. И дико от ярости затрясло, когда эта сука рассмеялась мне в лицо и заявила, что такого ненасытного самца, как я, еще не встречала! И добиваться меня так долго, определенно стоило! Одеваясь… натягивая на себя платье… она продолжала улыбаться. Ей было весело, понимаешь? Меня колошматило, в жар и холод кидало от принятия того паскудного факта, что я… сам того, не желая… жене изменил, а эта дрянь искренне веселилась! Галочку она в своем списке желаний поставила! В ту секунду мой самоконтроль рухнул. Я озверел, отец! Я озверел! Мне хотелось раскаяния и слез. Ее слез! Я готов был растерзать Илону голыми руками! Готов был по стенке ее размазать! И обязательно сделал бы это, но… почувствовав угрозу в моем лице, она помчалась к двери. Я — следом за ней. Настиг в последний момент. Схватил за одежду. Илона сумела освободиться, но ее