был еще один список афганцев - тех, с кем он познакомился лично за время работы послом. Некоторые из них подверглись тирании талибов, и он не смог бы их спасти. Их лица и голоса запечатлелись в его памяти, и он был уверен, что в какой-то момент, когда он не будет спешить заполнять самолеты C-17, они будут преследовать его во сне.

 

22

.

Выбор Салливана

 

Джейк Салливан был в замешательстве. Что делать с таким ужасным сообщением, присланным другом, которому он доверял? В нем говорилось о караване из пяти сине-белых автобусов, застрявших в ста ярдах от южных ворот аэропорта и везущих умирающего человека. Если Салливан переадресует эту проблему помощнику, успеет ли она решиться?

В сообщении был указан номер водителя автобуса. Салливан снял трубку и позвонил. В самый разгар работы - в то время как он руководил ситуационной комнатой, проводил брифинги для президента и вообще координировал операцию - советник по национальной безопасности пытался спокойно поговорить с взбешенным водителем афганского автобуса. "Где вы?" Ему нужно было знать местоположение автобуса, чтобы передать его командиру в Кабуле, чтобы приехали войска и направили его в аэропорт, где врачи смогли бы оказать помощь эвакуируемым.

За двадцать лет войны американцы приобрели интимные отношения с Афганистаном. Журналисты работали с переводчиками и ремонтниками. Неправительственные организации строили школы для девочек. Наблюдая за отчаянными сценами в новостях и зная о жестокости талибов, эти американцы судорожно пытались помочь друзьям и знакомым, которых они накопили за десятилетия. Джейку Салливану иногда казалось, что каждый представитель американской элиты одновременно просит его о помощи.

Выходя из охраняемых помещений, он хватал телефон и проверял личные электронные почтовые ящики, которые были переполнены срочными просьбами. Этому человеку только что угрожали талибы. Их расстреляют через пятнадцать часов, если вы их не выведете. Иногда отправители пытались пристыдить его к действию. Они пытались подтолкнуть его к действию обвинениями в моральном безразличии. Если вы ничего не сделаете, их смерть будет на вашей совести.

Его коллегам в ситуационной комнате казалось, что из его усталого тела вырвался дух. Обычно Салливан двигался по миру с легкостью; абзацы сыпались из его уст, как будто он проснулся и готов к телевизионному хиту. Но сейчас он был замкнут, измучен и нехарактерно немногословен.

Это были не только мольбы о помощи извне. Президент постоянно слышал от своих друзей и членов Конгресса о застрявших афганцах. Байден эмоционально вникал в их дела. В отеле "Серена" стояли три автобуса с женщинами, которые постоянно сталкивались с логистическими препятствиями. Он сказал Салливану: "Я хочу знать, что с ними происходит. Я хочу знать, когда они доберутся до аэропорта". Когда президент узнавал об этих случаях, он с головой уходил в решение практической задачи по доставке их в аэропорт, прокладывая маршруты по городу.

Внешняя политика обычно проводится абстрактно - речь идет о гранд-стратегии, отношениях между великими державами, двусторонних встречах, программах помощи, - но Байден и Салливан оказались перед лицом последствий своего решения. Процесс, протекающий на расстоянии, на котором находится ситуационная комната, стал неуютно интимным; этическое измерение политики стало до боли личным.

 

-

Афганистан стал коллективной травмой для администрации, особенно для Государственного департамента. Когда Венди Шерман, заместитель госсекретаря, отправилась навестить членов целевой группы, работающей над эвакуацией, она застала измученных дипломатов в слезах. По ее оценкам, четверть сотрудников Госдепартамента в тот или иной момент служили в Афганистане. Они чувствовали связь с этой страной, эмоциональную привязанность. Получая огромное количество писем с описанием тяжелых случаев, они с легкостью представляли себе лица беженцев. Даже находясь в очаге американской власти, они чувствовали стыд и гнев, вызванные неспособностью помочь. Чтобы справиться с травмой, Госдепартамент привел в здание терапевтическую собаку в надежде, что она поможет облегчить боль сотрудников.

В условиях кризиса Государственный департамент перенаправил внимание своего разросшегося аппарата на Афганистан. Посольства в Мехико и Нью-Дели превратились в центры обработки вызовов. Сотрудники этих далеких столиц взяли на себя роль специалистов по работе с людьми, которым было поручено поддерживать связь с оставшимися в Афганистане американскими гражданами. Они отслеживали их рейсы и помогали им пережить страшные недели.

Шерман отправила своего начальника штаба, уроженца Афганистана Мустафу Попала, в международный аэропорт имени Хамида Карзая, чтобы поддержать Джона Басса. Весь день она отвечала на просьбы о помощи: от иностранных правительств, которые присоединялись к ежедневной видеоконференции, которую она проводила; от Йо-Йо Ма, который постоянно писал от имени оркестра; от членов Конгресса. В самый разгар давки Шерман почувствовала себя обязанной спуститься на первый этаж, чтобы провести пятнадцать эскапистских минут в обнимку с терапевтической собакой.

Правительство - это клиническое слово. Оно не обозначает муки и страдания. Но ситуация в штате была настолько осязаемо тяжелой, что служба по делам ветеранов вызвалась прислать сюда специалистов, обученных консультировать людей, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством.

 

-

В воскресенье, 22 августа, Джо Байден отвлекся от Афганистана, чтобы покрутить руки от имени своей программы в Конгрессе. Вечером он позвонил Стефани Мерфи, конгрессвумен из Флориды. Мерфи не нравилось направление законопроекта Build Back Better. Он стоил слишком дорого и ставил ее в невыгодное положение. Она представляла один из последних округов конгресса в стране, в котором продолжалась активная борьба. Вместе с небольшой горсткой других демократов, занимающих столь уязвимые места, она хотела, чтобы Белый дом проявил хоть немного чуткости к ее беде.

Байден не был настроен на деликатный лад. Он был довольно ворчлив. "Я весь день имею дело с этими людьми, - сказал он Мерфи.

Байден не уточнил, что он имел в виду, говоря об этих людях.

Но Мерфи спокойно терпела этот термин. Она становилась критиком президентского решения о выводе войск из Афганистана - и на то были глубоко личные причины. В возрасте шести месяцев ее семья эмигрировала из Вьетнама. Когда в 1975 году Соединенные Штаты покинули страну, ее семья осталась в стороне, хотя они служили верными союзниками американцев. Ее мама работала на авиабазе, а отец служил в правительстве Южного Вьетнама. Они чувствовали себя брошенными.

Наблюдая за толпой в HKIA, Мерфи не могла не думать о своей собственной истории происхождения, о своей семье. И после непреднамеренного зажигательного начала разговора Байден понял, что ступает на чувствительную почву.

"Когда ваша семья покинула Вьетнам?" - спросил он.

"Девятнадцать семьдесят девять", - сказала она ему. Поскольку она была в ярости и боялась, что может сказать что-то неуважительное, она оставила все как есть.

Президент с радостью переключился на