истинную причину своего звонка. Он хотел провести свою законодательную программу. И он сказал Мерфи, что опрос показал огромную популярность положений, содержащихся в двух законопроектах.

Но Мерфи знал, что у него нет голосов. Кирстен Синема была одной из ее самых близких подруг, и Мерфи знала, что она никогда не согласится с ценой в 3,5 триллиона долларов за проект Build Back Better. А будучи сопредседателем фракции "Синих собак", Мерфи знал, что думают умеренные в Палате представителей.

Более того, Синема и умеренные дали обещание республиканцам, поддержавшим законопроект об инфраструктуре. Они заверили их, что между принятием двух законопроектов будет выдержана пауза. Республиканцы не хотели, чтобы их считали соучастниками грандиозного прогрессивного плана по переделке американской жизни. Им нужно было немного правдоподобного отрицания своей роли в принятии программы Байдена.

"Мы должны быть настолько смелыми, насколько позволят голоса", - сказала она ему. Она хотела, чтобы Байден знал, что он не сможет победить, если не смягчит законодательство. Ее предупреждение подействовало на президента.

"Если ты не со мной, ты - оппозиция", - сказал он ей.

Мерфи не мог поверить в то, что разговор переходит в ожесточение.

"Сэр, я не оппозиция, - умоляла она. "Я пытаюсь помочь вам осуществить задуманное".

"Вы - оппозиция".

"Думаю, нам придется смириться с разницей во взглядах. Приятного вечера".

После этого Байден остался один на линии.

Этот звонок должен был стать началом наступления. Байден собирался позвонить целому ряду колеблющихся умеренных членов Палаты представителей. Но его помощники решили отложить эту инициативу, дождавшись момента, когда он будет в лучшем расположении духа.

 

23

.

Лилейные подушечки

 

Администрация никогда не собиралась проводить полномасштабную гуманитарную эвакуацию из Афганистана, и уж точно не планировала ее. Она предполагала упорядоченный отъезд, растянутый на месяцы. В самом худшем сценарии, который рассматривала администрация, она планировала вывезти из Кабула от пятнадцати до сорока тысяч человек.

Изменились лишь кадры из аэропорта. Беженцы, падающие с неба, произвели редкий эффект, объединив Вашингтон в осуждении неадекватности эвакуации. Внезапно республиканцы стали поносить администрацию за то, что она не вывезла беженцев по воздуху. Обвинения были унизительными и политически катастрофическими, но в то же время освобождающими. Под этим облаком возмущения администрация могла позволить себе быть более щедрой, не опасаясь обвинений в том, что границы открыты для чужаков.

После того как Кабул пал под ударами талибов, президент заявил в ситуационной комнате, что хочет немедленно пересмотреть политику. Он хотел, чтобы все самолеты, прилетающие в международный аэропорт имени Хамида Карзая с тысячами военнослужащих, были заполнены эвакуируемыми. Пилоты, конечно, должны набивать в эти самолеты американских граждан и афганцев с визами. Но была категория эвакуированных, которым он особенно хотел помочь, - те, кого правительство называло афганцами из группы риска. Это были газетные репортеры, школьные учителя, кинематографисты, и адвокаты, а также члены команды девочек по робототехнике, у которых не было документов, но были все основания опасаться за свое благополучие в стране, контролируемой талибами. Президент сказал, что ему не нужны лишние места на вылетающих рейсах.

Это была совсем другая миссия. Госдепартамент не проверял афганцев, которым угрожала опасность. Он не знал, действительно ли они находятся в опасности или просто ищут лучшей жизни; он не знал, являются ли они мелкими преступниками или университетскими профессорами. Но если они оказывались в нужном месте в нужное время, их загоняли на трап самолетов C-17.

В связи с изменением политики Милли попросил помощников распечатать стихотворение Эммы Лазарус о сгрудившихся массах, жаждущих вздохнуть свободно, чтобы записать его в свой блокнот.

В преддверии эвакуации Соединенные Штаты построили жилье в лагере Ас-Сайлия, базе армии США в пригороде Дохи (Катар). В нем могли разместиться восемь тысяч афганцев, пока Министерство внутренней безопасности собирало их биометрические данные и начинало проверять их на предмет иммиграции. Однако уже через двадцать четыре часа стало ясно, что Соединенные Штаты перевезут в Катар гораздо больше, чем восемь тысяч афганцев.

По мере роста числа афганцев Соединенные Штаты организовали общежития и палатки на авиабазе Аль-Удейд, расположенной в нескольких минутах езды на автобусе от Ас-Сайлии. Около пятнадцати тысяч афганцев поселились там, но их жилища были плохо спланированы. Не хватало туалетов и душевых. Чтобы получить обед, приходилось стоять в очереди по три-четыре часа. Эвакуированные были зажаты в тесных помещениях посреди пустыни, в разгар лета, без кондиционеров. Одинокие мужчины спали в кроватях напротив замужних женщин, что было нарушением всех норм традиционного афганского общества.

У катарцев была не самая лучшая репутация из-за того, как они обращались с иностранной рабочей силой, ввозимой в их страну. Но они также были полны решимости использовать кризис для укрепления своей репутации. Чтобы решить проблему гуманитарной катастрофы на американских базах, катарцы построили небольшой город из кондиционированных свадебных палаток и начали готовить еду для беженцев. Каждый день в конце августа госсекретарь Остин звонил министру обороны Катара, чтобы узнать, как дела, и в основном для того, чтобы еще раз поблагодарить его за щедрость.

С того момента, как Байден изменил политику, администрация понимала, что число эвакуированных быстро превысит возможности Катара. Необходимо было создать сеть лагерей. Созданная ею сеть напоминала систему "хаб энд спик", используемую коммерческими авиалиниями. Беженцы прилетали в Аль-Удейд, а затем их перенаправляли на базы по всей Европе, которые администрация называла "лилейными площадками".

Создание этой сети потребовало огромного количества быстрых дипломатических усилий, не все из которых увенчались успехом. Тони Блинкен провел сорок восемь часов, добиваясь от кувейтцев размещения эвакуированных, но так и не смог заключить сделку. Европейские союзники, такие как Германия и Испания, хотели оказать помощь, но не хотели принимать беженцев на постоянной основе, опасаясь, что такая щедрость вызовет ответную популистскую реакцию. Юристы Госдепартамента были направлены на разработку соглашений, которые давали юридическую гарантию того, что афганцы останутся в стране на пятнадцать дней и будут доставлены в США. В течение недели Госдепартамент обеспечил использование десяти баз в Европе и на Ближнем Востоке.

Как раз в тот момент, когда администрация Байдена начала восторгаться своим импровизированным творением, а беженцы начали стекаться с кувшинок в центр приема в международном аэропорту Даллеса под Вашингтоном, четверо эвакуированных афганцев стали жертвами кори. Все беженцы из Катара и Европы нуждались в прививках, а Центр по контролю и профилактике заболеваний сообщил, что для выработки иммунитета потребуется двадцать один день. Чтобы не допустить проникновения болезни в Соединенные Штаты, Госдепартаменту пришлось обзванивать весь мир, спрашивая, могут ли афганцы остаться на базах еще на три недели.

В итоге правительство США разместило шестьдесят