— Но в данном случае они знают, кого ищут. А Анна не переживет, если дело дойдет до суда.

Мэгги повела плечами:

— Все мы так или иначе умудряемся пережить что угодно. Взять тебя с Ричардом. Анна намного сильнее, чем ты думаешь, в ее характере есть какая-то железная твердость.

С продуктами в городе становилось все напряженнее, и чтобы избавить Фэй от лишних хлопот, Нина взяла обыкновение ходить на обед в гостиницу. В обычных обстоятельствах на нее смотрели бы косо — но не теперь, и миссис Лэнг первая поздравила ее с удачной идеей.

— Похвально, Нина! В вас столько здравого смысла! Найдутся люди, которые скажут, что женщине, недавно понесшей такую утрату, да еще в вашем положении, следует посиживать дома, но я нахожу это чрезмерной строгостью. Беременность — абсолютно естественное состояние, тут нечего стыдиться. Хороший обед каждый день — это то, что вам нужно, а короткая прогулка послужит хорошим моционом.

В последнюю неделю на смену теплой погоде пришли дожди, но сегодня совсем разъяснилось, а море было гладким и спокойным. Нина пообедала в отеле «Роял Йорк» и теперь возвращалась по приморскому бульвару. Недалеко от берега виднелось военное судно, и, глядя на него, Нина задумалась о том, как все было в первое лето, которое она провела в Брайтоне. В ту пору колесные пароходы еще совершали регулярные рейсы, и в море было полно яхт и рыболовных судов. А теперь все совсем по-другому…

Она дошла до деревянной скамейки под навесом и села; ей было жарко и тяжело дышать. В утробе у нее проснулся ребенок, и она ощутила его медленные, но решительные движения. «Как тебе понравилась наша прогулка? — мысленно спросила она у малыша. — Слышишь море?» Но ребенок прекратил шевелиться, и Нина чуть не заплакала от чувства, что ее предали. Конечно, это была чепуха, но в последнее время от недосыпания она все время чувствовала себя взвинченной. Вдобавок ко всему ей стало трудно сосредоточиться.

— Миссис Трулав, неужто это вы? — Перед ней стоял мистер Льюишем. Он снял шляпу. — Дорогая моя, ничего, если я отвлеку вас на несколько минут? Я как раз направляюсь на деловой обед, но у меня еще есть время, и вот, увидел вас, сидящую здесь в одиночестве, — его голос задрожал, — без дорогого Ричарда…

Мистер Льюишем рассказал, что он обедает с юристом из Лондона, представляющим интересы одной крупной компании, расположенной в Глазго. Мистер Льюишем уже приобрел второй склад, и скоро, возможно, придется задуматься о третьем. А это значит, что приходится осваивать новые транспортные средства — не далее как вчера он договорился о покупке грузовика. Он вытащил большущий платок и вытер лоб. Эх, если бы Ричард был с ними, проблем стало бы куда меньше. Да, каждый день он ловит себя на этой мысли. А еще ему очень жаль, что его дорогая супруга не дожила до того дня, когда он приобрел особняк на Кингс-Гарденс.

— Какой прок иметь роскошный дом, если он как следует не отделан. Я нашел художника, и мне удалось купить достаточно краски для деревянных панелей, но остаются еще стены, и не мешало бы как-нибудь поизящней расставить мебель. Дому так не хватает женской руки…

Скорей бы мистер Льюишем оставил ее в покое! Все тело у нее горело, и она мечтала о том, как придет домой и умоется холодной водой.

— Будь моя дорогая супруга жива, она бы сама обо всем позаботилась, я бы только хвалил выбранные ею обои. В обоях она знала толк, да и вы наверняка тоже, миссис Трулав. Скажу больше — вы во многом напоминаете мне покойную миссис Льюишем. И когда я думаю о вас, обреченной на одинокую жизнь, как и многие молодые вдовы в наше печальное время… Я-то знаю, что значит одиночество…

Его голос вдруг прервался и как будто отдалился от Нины.

— Дорогая… — Нина почувствовала, что ее схватили за руку. — Миссис Трулав…

_____

— Летний грипп опаснее всего, потому что он не вовремя, — заявила Фэй.

Лидия Барнс притащила из библиотеки целую корзину книг на любой вкус, и вот Нина сидит в постели и читает «В краю рифов и пальм: путешествия по Австралии и Океании» Герберта Палмертона.

«Север австралийского штата Квинсленд — это экзотические растения с яркими, сочными цветами, характерные для тропических джунглей; это нарядные бабочки и птицы с кричаще пестрым опереньем; это люди необычных занятий, торговцы сандаловым деревом, охотники за дюгонями и собиратели трепангов, аборигены, поражающие наблюдателей своими ритуальными танцами и искусством метания копья и бумеранга. Здесь также произрастают плоды, способные украсить самый роскошный восточный пир: манго, гуава, тамаринд и имбирь…»

Как раз в этот момент Нина глотала имбирный сироп. «Я нашла в кладовой засахаренное имбирное корневище, — объяснила Фэй. — Ну я и вымочила его и сварила с сахаром. Лучше бы, конечно, вместо имбиря сварить луковицу, но лук поди достань. Никогда не думала, что доживу до такого — в Брайтоне не купить луку!»

«Южные города Сидней и Мельбурн полны очарования, но если вы по характеру искатель приключений, то вы обретете край своей мечты на самом севере этой необъятной страны. Гам, во влажных чащобах, охотники откроют, что из голубей с красивым, как у попугаев, опереньем, питающихся фруктами, выходит восхитительное блюдо, а цветоводы будут дивиться на странные растения-эпифиты, которые обвиваются вокруг деревьев подобно змеям, и гигантские канаты лиан, под которыми таятся нежные орхидеи…»

В последнем письме Гарри писал:

«Я не требую, чтобы ты приняла решение прямо сейчас. Но я уверен, ты будешь в восторге от Австралии, и будущее — за Новым Светом. Европа превратилась в кладбище».

Гарри написал своей сестре Руби и рассказал ей о Нине.

«Теперь моя душа спокойна: если что-то случится со мной, мои родные знают о тебе, и если у тебя когда-нибудь возникнет желание или нужда покинуть Англию, можешь быть уверена, что у них ты найдешь себе дом».

— Выпили сироп? — Фэй осторожно забрала чашку из ее пальцев.

— Спасибо.

— Вот, книгу я положу сюда, на край. А вы поспите-ка опять, потом я принесу вам ужин.

Нине приснилось, что она в лесу, посреди чудных деревьев, увитых лианами. Она шла меж них, дивясь на яркие цветы, но скоро ее туфли намокли от травы, и она разулась. Но потом подумала: не идти же по лесу босой, — и спустилась по склону в ту сторону, откуда доносился шум моря. Песчаный пляж окаймляли пальмы, и Нина, встав под одной из них, стала наблюдать за гурьбой играющих ребятишек. Они весело смеялись и постепенно все попрятались, пока не остался один — красивый мальчик в длинной белой рубахе, с вьющимися рыжими волосами. Он беспечально играл в одиночестве, черпая воду из лужи. Нина направилась по песку к нему.

— Здравствуй, — улыбнулась она. — Ты же знаешь, кто я?

Тряхнув рыжими кудрями, ребенок поднялся и попятился от нее.

— Я твоя мама! — Нина протянула к нему руки.

— Неправда! — Его взгляд сделался злым, испуганным. — Уходи! Ты не моя мама. Я тебя не знаю.