– Ты как?

– Да нормально, – с натянутой улыбкой ответил Эдди.

– Как мама Ларри позвонит, сразу поедем к твоему другу, но ты должен поспать, хорошо?

Эдди кивнул и снова посмотрел на карту.

– Моника, уложи брата.

– А деньги?

– Я потом сама соберу, иди.

Моника подошла к Эдди и, положив руку ему на плечо, медленно повела его домой. Оливия проводила детей взглядом, а потом посмотрела на Уильяма, который все еще держал папку в руках и смотрел на нее жадными глазами. Оливия хотела как можно быстрее прогнать гостя, который мог несколькими словами разрушить всю ее жизнь.

Они двинулись навстречу друг другу, и, когда встретились на середине лужайки, Уильям сразу перешел к действиям:

– Привет, Оливия, ты как? Неважно выглядишь.

– Мне нездоровится, мистер Портер. Прошу меня извинить, но времени у меня мало, еще детям нужно помочь, – с легкостью соврала Оливия.

– Мистер Портер? Кажется, я не вовремя приехал, если хочешь, я могу и в другой день заглянуть, но это ты все же возьми. – Уильям протянул Оливии папку. – Здесь все документы на получение финансовой поддержки, тебе…

– Мне не нужно, – грубо перебила Оливия своего начальника. – Моника уже поступила, спасибо вам за ваши старания.

Оливия изо всех сил старалась говорить как подчиненный с начальником. Ее приводило в ужас то, как Уильям с легкостью разговаривал с ней на «ты», как будто они что-то значили друг для друга. Изменщица в очередной раз мысленно прокляла себя за минутную слабость, но это была ошибка, и ее последствия нужно было пресечь на корню.

Взгляд Уильяма ожесточился. Со стороны могло показаться, что двое людей обсуждали заурядные вещи, но никто не подозревал, какой эмоциональный накал бушевал между ними. Оливия пыталась не смотреть в глаза Портеру, для нее это было сродни смертной казни. Ее неуверенный взгляд то и дело прыгал с верхней пуговицы рубашки босса на папку в его руках.

– Ты хоть представляешь, чего мне стоило выбить для тебя премию? – с трудом сохраняя спокойный тон, спросил Уильям.

– Нет, не очень, – так же спокойно ответила Оливия, только в ней начинала просыпаться злость. Ей не нравился такой упрек, Уильям ей никто и о помощи его не просили. – Если это было так трудно для вас, тогда не стоило этого делать. Я не хочу быть вам обязанной.

Уильям тянул с ответом. Оливия предположила, что он не ожидал услышать такое от подчиненной. Вероятно, он представлял себе все по-другому: она, пустив слезу, бросится ему на шею со словами из какого-нибудь сентиментального фильма: «Почему ты молчал? Я тоже тебя люблю!»

– Ты мне и не обязана. С чего бы это, ты всего лишь мной воспользовалась, вот и все. Какие там обязанности! – грубо кинул Уильям.

Женщина посчитала весь этот разговор унизительным. Она набралась смелости и со все растущим чувством собственного достоинства посмотрела начальнику прямо в глаза.

– Всего доброго, мистер Портер!

Оливия развернулась на месте. Готовая заплакать и пойти домой, она была ошарашена нарушившим тишину вопросом Уильяма:

– Это мой ребенок?

Оливия застыла на месте. «Как? Когда? Как он догадался? Он видел тест? Твою мать!» Она медленно развернулась к Уильяму и ответила:

– Нет, не ваш, и прошу больше не касаться этой темы!

Уильям сделал шаг к Оливии, схватил ее за руку и уставился на нее бешеными глазами.

– Когда у тебя в последний раз был секс с мужем?

Оливия отдернула руку и влепила наглому мужчине пощечину.

– Еще раз меня тронете – я вызову полицию! – выкрикнула Оливия и отошла на пару шагов назад. – Я больше не хочу вас видеть, а ребенок вас не касается.

– А теперь послушай меня внимательно. – Со стороны было заметно, насколько Уильям был разъярен: глаза выпучены, а ноздри то и дело расширялись и сжимались, как у быка. – Ты еще не уведомила меня в письменном виде об увольнении. Я тебя отпустил отдохнуть, и, как вижу, силушки ты поднабралась. Завтра явишься как миленькая и напишешь заявление как положено, и только попробуй не прийти! Иначе я напишу твоей дочери такую характеристику, что ее попрут быстрее, чем ты влепила мне по щеке. А если ты хоть слово скажешь моей жене, я твоему все выложу во всех подробностях. Ты меня поняла?

Оливия готова была разрыдаться, но она сдержала подступившие слезы. Она не хотела показаться слабой перед этим человеком. Женщина от волнения сглотнула, почувствовав, как жажда раздирает горло. Чтобы смягчить Уильяма, Оливия решила одарить босса бессловесным ответом и просто кивнула.

– Ты пойми, я этого не хочу, – голос Уильяма стал мягче, – но ты меня вынудила. Фух! Ладно, приходи завтра, уволишься как положено. А насчет ребенка, что бы ты ни говорила, я потребую ДНК-экспертизу. Я готов взять на себя ответственность, так что давай не будем ругаться. Хорошо?

По щеке Оливии покатилась горячая слеза. Он победил. В Оливии зародилось желание рассказать все Джеймсу. Только так она станет свободна, и, возможно, ей удастся вымолить прощение у мужа в минуту его слабости.

– Хорошо, – дрожащим голосом ответила Оливия и ушла домой.

Все, чего она хотела – на цыпочках пройти до ванной комнаты и побыть наедине с собой. Оливия ступила на лестницу и вздрогнула от крика дочери из кухни:

– И что вы там кричали? Радостную весть привез, а? – кричала Моника, гремя посудой.

Оливия хотела уйти без ответа, но понимала, что только привлечет к разговору на лужайке излишнее внимание, поэтому решила перевести тему в другое русло.

– Да! Он обрадовался, что мы и сами справились, ну… с твоим поступлением.

– Какой хороший у тебя шеф! Мне бы такого, ха-ха.

Оливия не сдержалась, по ее щеке скатилась еще одна слеза.

– Я пока схожу в ванную.

– Ладно, я пока к Эдди, – ответила Моника, выходя из кухни с тарелкой еды.

Оливия моментально среагировала. Как только она увидела дочь, тут же направилась на второй этаж и забежала в свободную ванную, закрыв за собой дверь на защелку. Она метнулась к душевой и крутанула вентиль горячей воды. Шум воды быстро заполнил помещение, Оливия даже не расслышала, как дочь прошла мимо ванной комнаты. Желание разрыдаться все еще бушевало внутри женщины, но какими-то неведомыми силами ей удалось сдержать слезы отчаяния.

Оливия прислушалась, но услышала только звуки бьющейся о кафель воды. Женщиной вновь овладела дикая жажда. Встав рядом с раковиной, она открыла холодную воду и, нагнувшись, подставила губы под струю желанной жидкости. Она делала глоток за глотком, и ей было плевать на обжигающее чувство в горле. Жадно утоляя непрекращающуюся жажду, она пила, пока тело не подсказало, что больше оно не выдержит. Женщина подняла голову и, набрав в ладони воды, плеснула себе на лицо.