– Ты великолепна!

– Длор Раввер Вларлендорский, министр внутренних дел! – гаркнул церемониймейстер и ударил трезубцем об пол.

Над зубцами взвилось черное пламя.

– Ну вот, веселье кончилось, – печально вздохнул Лавентин.

В дверном проеме показался мой давешний знакомый черный ворон, только теперь он был в красном плаще с золотым шитьем. Темные глаза окинули попискивавших и кряхтевших дам, раскрасневшихся кавалеров. И остановились на нас.

Захотелось спрятаться за трон.

А лучше сбежать.

Судя по взгляду министра, нынешнее посещение дворца у меня будет самым коротким. Но, спасибо жене, и самым эффектным. Она – огонь! Веки приближающегося министра налились чернотой, она переползала на сосуды вокруг глаз.

Встал между ним и женой, кивнул:

– Добрый вечер.

Министр надвинулся на меня.

– Я тебя о чем просил – ты, при… проблема ходячая!

– Попрошу не оскорблять его при всех, – вкрадчиво зашипела моя жена. Она что, меня защищает? – Хотите что-то сказать? Уверена, здесь хватает свободных помещений для приватного разговора.

Министр выглядел так, словно на него внезапно бросилась ковровая дорожка. Я точно помню, что у него при попадании в мою ковровую ловушку было такое же ошеломленное выражение. Прикрыв глаза, министр медленно выдохнул, его веки снова приобрели нормальный цвет, и он мотнул головой в сторону дверей во внутренние покои:

– Идемте, надо поговорить.

Я окинул взглядом сраженный наповал зал, задрал нос и, предложив жене руку, на миг застыл, глядя в ее сверкающие глаза. Ей тоже понравилось!

Выйдя в коридор вслед за министром, я принял подходящий случаю виноватый вид. Хорошо еще Сарсанны сегодня нет, вдвоем они бы нас с ума свели.

Министр заскочил в первую открытую гостиную и, едва закрылась дверь, грозно уставился на меня:

– Я просил, предупреждал, посылал платье. Почему твоя жена явилась во дворец полуголая?

Пока я мысленно составлял патетическую речь о том, что мужская одежда прикрывает женщин ничуть не хуже, чем мужчин, жена спросила:

– А вы почему полуголый?

– Я? Я полностью одет.

– Разве? На вас тоже брюки, рубашка, жилетка. Правда, плащ есть, но впереди щель шириной с ладонь, и проходит она по паху, а выглядывающие в прорези руки закрыты лишь рукавами. Или для вас отсутствие подобного плаща или фрака – признак наготы?

Министра настолько пробрало, что на обычно безразличном лице проявилось недоумение.

– Вы женщина, вы можете считаться одетой, лишь когда находитесь в платье, – отчеканил он.

– Покажите регламентирующий это закон.

И ведь министр задумался. Я решил добавить аргументов:

– В самом деле, мужская одежда прикрывает ее фигуру не хуже женской.

– Я вижу ее ноги, это неприлично.

– По какому закону? – поинтересовалась жена.

Похоже, действие молока еще не прошло.

– Так… испокон веков заведено. – Министр нервно взмахнул рукой. – Здесь императорский дворец, а не подворотня. Есть регламент, в конце концов, который предписывает при первом представлении ко двору надевать соответствующее платье. Платье!

Точно! Про регламент первого приема я забыл.

– А какое наказание полагается за несоблюдение регламента? – Жена нервно сдавила мою руку, но тут я знал, поспешил обрадовать:

– Два золотых. Я заплачу.

– Уже три, – процедил министр.

– А давай мы сразу пару сотен внесем и будем приходить в какой угодно одежде? – воодушевился я. – Могу даже по двойной ставке.

– И казне польза, – поддержала жена.

– И на приемах веселее будет.

С ужасом оглядев нас, министр глухо произнес:

– Теперь у нас два Лавентина. Спаси нас Фуфун!

Жена прыснула. Министр хотел что-то добавить, но дверь отворилась, вошел слуга:

– Вас требует император.

Теперь я осознала весь ужас ситуации: меня вели к императору, самому могущественному человеку в государстве.

«За нарушение с одеждой полагается всего лишь штраф, – успокаивала себя. – И мы можем его заплатить».

Раввер ввел нас в тронный зал, где дамы выстроились по стеночкам и смотрели в пол. А мужчины теперь внимательно меня разглядывали.

Согласно протоколу я опустила глаза.

Первым поклонившись, Раввер отступил, открывая меня сидящим на троне.

Послышался судорожный вдох, кряхтение, шуршание ткани и отчетливый щелчок. Очень хотелось взглянуть на реакцию сидящих на троне, но по регламенту я, как не состоящая при дворе, должна смотреть в пол, пока мне не разрешат лицезреть монархов.

Ожидание затягивалось. У меня ноги затекли. И руки. Пальцы Лавентина сжимали мою ладонь легко и спокойно, и это придавало уверенности, что действительно страшного со мной не случится.

На тронах кто-то закашлялся. Зашептался.

– Ах да, длорка Бабонтийская, можете поднять глаза.

С трепетом я посмотрела на возвышение. На массивном троне сидел носатый старичок в золотом мундире и разглядывал меня через пенсне. Если бы знала, что император в таком почтенном возрасте, плащиком бы прикрылась, а то вдруг его инфаркт хватит.

Императрице было лет сорок, она тяжело дышала, округлившимися глазами взирая на мои ноги. Сама запакована в платье так, что непонятно, как дышит.

Третий, маленький трон занимала девушка лет восемнадцати с диадемой в жгуче-черных волосах. Она посмотрела мне в глаза со смесью ужаса и изумления.

– Длорка Бабонтийская, – прокряхтел император и наклонился вперед, чтобы лучше меня разглядеть. – Почему вы в таком виде?

– Хотела показать, как выглядят женщины моего мира.

Сзади заохали, императрица стала обмахиваться веером. А я продолжала выбираться из ямы, в которую себя закопала.

– К моему величайшему сожалению, при мне не было одежды, достойной посещения дворца, поэтому пришлось в гардеробе мужа выбрать нечто напоминающее привычный мне наряд. Но штаны из моего мира. Как вы можете судить по покрою и тому удобству, с каким они на мне сидят, это действительно женская одежда.

– У вас женщины одеваются как мужчины? – полушепотом спросила принцесса.

Императрица недовольно глянула на нее. Не ответить было невежливо, я слегка поклонилась:

– Очень многие. У нас в брюках могут ходить и женщины, и мужчины. Также наша одежда значительно более откровенна. А платья, которые носят женщины, редко опускаются ниже колена. Так что, полагаю, для спокойствия общества даже хорошо, что я появилась лишь в брюках.