Жила-была, в общем, на Большой земле девочка-студентка по имени Элина. За хрена ей понадобилось в Зоне, я не в курсе, мужики. Только поговаривают, что была у нее в голове опухоль величиной с куриное яйцо. Расти не росла. И жить особо не мешала. Раз в месяц болела только жутко. Так, что ни одна обезболка, ети ее в тряпки, не помогала. Видимо, задумала Элинка попросить Обелиск, чтобы он ту опухоль удалил. Или эскулапа найти в Зоне. Чтобы эту хрень ей из башки вырезал. В общем, пришла она не одна. Увязался с ней негр. Тот негр учился с ней в одном институте. И поговаривают, влюблен был в нее без ума. Как звали того негра, я не в курсе. Но их стали звать Элли и Тотошка. Как в одном сериале про британцев, где негра какого-то Тото звали. Ну и получилось тоже прикольно. В общем, ходили они по Зоне вдвоем, собирали артефакты, ученым сдавали. До самой Долины радости добрались. К Мокрецу, значит. Тогда он еще в начальниках ходил. Только Мокрец Элинке не мог помочь ничем. Там же, у яйцеголовых, к ним прицепились два сталкера. Один назывался Страшилой. За то, что маска противогаза разрисована была какой-то страховидлой. Да и на рожу сам далеко не красавец. А второго, вы не поверите, кликали Железным. Фамилия, кажется, то ли Железняк, то ли Железкин. Ну а дровосека к Железному подцепить, сами понимаете, раз плюнуть. В общем, этот квартет так по Зоне и рассекал. Элли иногда даже шутила, что дорогу из желтого кирпича ищут. К Гудвину, значит.

– А там был еще трусливый лев. Ну, в сказке у Волкова, – подал голос Колбас, воспользовавшись паузой, которую взял Ворчун для вдоха и чтобы собраться с мыслями. Но под тяжелым взглядом рассказчика незадачливый сталкер стушевался и умолк, потупившись. Ворчун терпеть не мог, когда его перебивают. Потому он зыркнул злобно еще раз, но ответил:

– Считай, что в данном случае это могла быть трусливая двуглава. Но ее нет в моей истории. Так вот. Сами понимаете, ни до какого Гудвина дойти никак не получалось. Одно дело сходить к Мокрецу. Другое – на ЧАЭС к Обелиску. Не так-то просто. Но поначалу Элли считала, что и на базе в Долине радости ей смогут помочь. В принципе, и могли бы. Но было одно но, ети его в тряпки. Это но – характер самой Эльки. Девчонка она была росточком маленькая – не больше метра шестидесяти. Но характером обладала сильным и независимым. А еще очень сильным чувством справедливости. Такое многим из вас и не свойственно. А с кем-то и не родилось.

В ответ послышалось недовольное ворчание. Кое-кто был не согласен с этим мнением. Мишка тоже. Но он промолчал, зная, что Ворчун нарочно заводит слушателей.

– Так вот, – не обращая внимания на реакцию сталкеров, продолжал Ворчун. – Квартет организовал базу, с которой мы сегодня стартовали. Домик-сторожку в лесу. На самом деле домик стоял и до них. Но они его обжили и превратили в этакий охотничий лабазик. Пришел, попользовался запасами, а как уходишь – оставь что-нибудь. Если нет ничего – в следующий раз оставишь. Не пойдешь сюда больше – тоже не страшно. Как по мне – вполне справедливо. Живешь сам и даешь жить другим. Сама Элли тоже была сердобольна. То зазевавшегося новичка из аномалии или зубов мутанта вытянет, то поможет сталкеру каким артефактом, если он пустой из рейда возвращается. Ругали ее напарники по квартету. Нельзя, мол, быть такой доверчивой. Зона таких наивных не любит. Но, видимо, наоборот. Дурачков и добряков Зона любит и щадит. До поры, конечно. Однажды, когда Элли оказалась одна – остальные трое задержались в «Сельхозпроде», – встретились ей бандюки Желтого Пасюка. Был такой душегуб в Зоне. Он не просто людей убивал. Любил он жертву помучить перед смертью. Думаю, доктор Менгеле и нацистские палачи с благоговением брали бы у него уроки мастерства. Схватили они Элли, надругались, а затем пытали почти сутки. Но девочка никак не хотела умирать. Сильный организм. Даже опухоль в голове не сделала его слабее. Зона даровала ей смерть на следующий день. Под ней рванул «пых» и мгновенно сжег дотла. Не знали об этом ее товарищи. Долго они искали свою подругу. Пока в одном из сараев не нашли вещи и кучку пепла. С горя похоронили они то, что осталось от Элли, на том холмике, к которому Баг вышел.

Ворчун замолчал, переводя дыхание.

– И это все? – спросил Гэп. – Слабенькая история-то.

– Дайте горло промочить, черти, – усмехнулся Ворчун, видя горящие интересом глаза слушателей. Он пригубил из кружки уже остывший чай и продолжил: – Хотели ее товарищи мстить за нее, но не знали кому. Поклялись они на ее могиле, что не оставят в живых душегубов, если Зона их еще не прибрала. Но предъявить невиновному за убитую подругу – это против себя половину бродяг в Зоне настроить. Оставалось только искать. Как-то ночью Тотошке приснилась Элли. Она рассказала ему, что ее убил Желтый Пасюк со своей бандой. Просила не мстить, ибо это страшный человек. Молила во имя себя помогать новичкам. Но Тотошка не послушался. Проснувшись, он рассказал друзьям о том, что поведала ему Элли. Те тут же вознамерились мстить. Преследовали они Желтого Пасюка по всей Зоне. Гоняли, как терьеры крысу. Перебили всех из его банды. И каждый труп клали к могиле Элли. В боях погибли почти все. Выжил только Тотошка, который преследовал Желтого Пасюка, пока не настиг. Связал он его и притащил на могилу Элли, где и задушил своими руками. После чего лег рядом с трупом врага и отдал Зоне душу. Ибо незачем ему стало жить. А через полгода сталкеры стали видеть простоволосую босую девочку в сарафане, которая звала их за собой и выводила в безопасное место. Обычно такое случалось с потерявшимися новичками. Вот как Баг, к примеру. Он мог лажануть не по-детски и остаться в том лесу. А еще Элли предупреждает об опасности вообще. Если она объявилась, то с того места лучше уходить как можно быстрей. Иногда даже теряя тапки, чтоб их. Так и повелось, что коли нормальный сталкер или вовсе наивный новичок, Элли его кружит-кружит да отпускает. А если бандюган или иная какая тварь, у которой руки по локоть в крови невинных, то заводит в логово мутантов или аномалию. Так что Багу, похоже, свезло не в шутку.

– Прикольная история. Сам придумал? – решил понасмешничать Колбас.

– Такие истории не придумывают, – отрезал Мишка