Дорогой владелец Rason Foreign Propaganda Company! Ты не одинок. Я с тобой. Многие из посетителей Специальной экономической зоны — китайцы, приезжающие в Расой одним днем, и надо сказать, что дорога, ведущая от китайской границы до Раджина и Сонбона, гораздо лучше, чем в среднем по Северной Корее. Очевидно, власти хотели облегчить передвижение транспорта в Расой и из него, и, скорее всего, сделали это с помощью китайцев. Автобус останавливается у пограничного поста с китайской стороны границы — небольшого строения, которое в лучших традициях китайской торговли предлагает приобрести беспошлинные товары. Пассажиры пересаживаются в новенький шаттл, который переезжает сорокаметровый мост через пограничную реку Туманган (Ту-мыньцзян), а затем пассажиры снова пересаживаются — на этот раз в северокорейский автобус, который через час-полтора привозит их в Раджин. Дорога, ведущая от границы на юг, вьется между лесистыми холмами и горными кряжами, на которых не видно никаких построек. Сам Раджин — небольшой и самый обычный корейский провинциальный город, не считая центра, который выглядит чуть более ухоженным. Тот факт, что Раджин находится в зоне свободной торговли, не означает, что он пестрит неоновыми рекламными вывесками. Рекламы здесь нет совсем. Как и «Макдоналдса», KFC, «Старбакса» и прочих заведений, привычных обществу потребления. Все площади, которые обычно отданы наружной рекламе, заняты пропагандистскими лозунгами в красно-белой гамме. Они украшают фасады домов, стены и ворота здесь точно так же, как и по всей стране. Пассажиропоток, идущий через границу, довольно большой и состоит в основном из китайцев — как предпринимателей, так и простых туристов. И, разумеется, Расой отнюдь не является свободной зоной в политическом смысле. По важным датам — например, в день рождения или день смерти Ким Ир Сена — все местное население выстраивается в нарядной одежде как по линейке, чтобы отвесить глубокий церемониальный поклон статуе Вечного президента и отца-основателя высотой с дом и возложить букеты к ее ногам. В массажном центре Раджина, ориентированном в первую очередь на китайских туристов, можно заказать часовой сеанс у северокорейской массажистки, в стоимость которого, к сожалению или к счастью, не входит «счастливый финал». Зато можно насладиться разговором — при условии, что вы владеете корейским языком [127].

Биография у массажисток самая разная. К примеру, одна получила медицинское образование в Пхеньяне, но ее направили проходить трехлетнюю практику в массажном центре Раджина, после которой она сможет вернуться в столицу и найти там настоящую работу. Местное население активно пользуется всеми преимуществами свободной торговли. В традиционном понимании, согласно которому столица является центром, а все остальное — периферией, Расой — настоящая дыра. Однако в действительности это самое космополитичное место во всей Северной Корее (не то чтобы это что-то значило…). Жители Расона контактируют с окружающим миром гораздо чаще, чем вся остальная страна. Это отражается в том, как они одеваются — особенно женщины, которые не отстают от столичных модниц по части модных вещей и аксессуаров, сумок, обуви и макияжа. Вместе с тем здесь ярко проявляется еще одна характерная черта рыночного капитализма: можно легко отличить тех, кто имеет доступ к твердой валюте — в первую очередь китайским юаням. Главным образом это сливки городского общества Раджина и Сонбона, но также крестьяне и сельские жители окрестных районов, окружающих эти два островка меркантильности. Еще больше бросаются в глаза, если не сказать шокируют, дети, клянчащие деньги у туристов. И это не пресловутые беспризорники-котчеби, истории о которых облетели мир во время Трудного похода. Это обычные школьники, хватающиеся за любую возможность, как везде в странах третьего мира. Они совсем не похожи на голодающих, хотя выглядят худыми и жилистыми, как все корейцы независимо от возраста. Они могут сказать несколько фраз по-китайски и часто караулят у входа в гостиницу. Гиды и полиция не возражают, если только они не становятся слишком навязчивыми. Эти ребята не страдают избытком уважения к старшим и быстро возвращаются, если их резко осадят или прогонят взрослые.

В городе много ресторанов, и большинство предлагает обычный набор блюд корейской и китайской кухни. Во многих меню присутствуют традиционные блюда из собачьего мяса — множество вариаций собачьего супа, собачьи ребра, жареная собачья печень. Кроме того, здесь подают экзотические ликеры, увеличивающие мужскую силу, а также шнапс из оленьих рогов, имеющий тот же эффект. Рядом с пляжем в летние месяцы устанавливают несколько легких павильонов с мангалами, на которых жарят шашлык из свинины и говядины. Съесть его можно здесь же, заняв место за пластиковым столиком. В Раджине и Сонбоне относительно их размеров довольно много машин, но опять же по северокорейским стандартам. Напоминает небольшой европейский городок утром буднего дня, только без светофоров.

Лучшие пляжи Корейского полуострова недоступны широкой публике: восемьдесят километров песчаного берега от окраины Вонсана и до начала ДМ3 отгорожены от шоссе колючей проволокой, возможно, под электрическим напряжением. Если верить гидам, это необходимо, чтобы защититься от возможного вторжения с моря.

На сегодняшний день самым большим экономическим достижением Расона можно назвать серый рынок — чанмадан, — что, как можно догадаться, не очень устраивает Пхеньян. Движущей силой экономики Расона являются не большие капиталы и международные концерны, а полчища мелких торговцев и лавочников, в основной массе состоящие из женщин. Рынок разделен на секции для различных видов товаров. Он имеет размер в полтора футбольных поля и расположен на окраине города. В основном павильоне, по виду напоминающем ангар, разместились киоски, но большинство прилавков находятся под открытым небом. Рынок обозначен/ограничен каменной стеной высотой в человеческий рост, призванной оградить трудящихся от слишком шокирующих сцен купли-продажи. Здесь продается почти все, в том числе инджо коги — искусственное мясо, приготовленное из сои или других растительных ингредиентов, десятилетиями служившее основным источником белка во многих северокорейских домах, особенно в провинции. Женщины из окрестных сельскохозяйственных кооперативов продают различные овощи и другие продукты земледелия. В глубине рынка можно найти прилавки со свежезабитыми собаками, чьи внутренности разложены снаружи в знак того, что товар свежий, а также местный табак, низкая цена которого прямо пропорциональна его качеству и обратно пропорциональна крепости. Если у вас нет мелких денег, можно купить целый мешок за 5000 вон (по данным на 2014-й). Рядом разложены канцелярские товары, тетради и прочий офисный реквизит. Продается и одежда — как китайские реплики западных брендов, которыми завалены рынки во всех городах третьего мира от Тираны до Ханоя, так и образчики местных дизайнов — например, северокорейский вариант кепки в стиле Мао с подкладкой из поддельного шелка «Армани». Этот рынок — вся Специальная экономическая зона в миниатюре. Немалая его часть занята автомобильными запчастями и разными электронными деталями. Она бесполезна для всех, кроме тех, чья работа связана с механикой и электроникой, но при этом кажется довольно оживленной. В таких странах, как Северная Корея, автомобили и технику редко списывают и стараются чинить до последнего. Поэтому запчасти — дефицитный и востребованный товар.